Сердце Драконицы - страница 25

Потом были похороны. Я старался держаться достойно, не показывать, насколько мне было плохо. Присутствующих не сказать, что было много. В основном присутствовали Козимир, пара-тройка моих друзей и мамина подруга Гертруда. Они все пытались меня подбодрить и хоть как-то утешить. Благодаря их за попытку меня поддержать, я слабо улыбался и кивал, стараясь делать это как можно искреннее, чтобы они не заметили, что мне от их слов вовсе не становится легче, а даже совсем наоборот… Нет, мне было приятно, что они пришли и изо всех сил стараются меня поддержать – дело было не в этом. Просто они не могли сказать ничего, что могло бы избавить меня от той боли, что терзала мою душу. Таких слов просто-напросто не существовало.

Возвращаясь к себе домой, я по-прежнему старался держаться, быть сильным. Но стоило мне лишь переступить порог своего дома, как эмоции вновь захлестнули в меня с новой силой. Обычно, когда я возвращался домой, меня всегда встречала мама. А даже если и не встречала, то я всегда слышал, как она копошится на кухне или занята другими делами по дому, а сейчас… В доме была кромешная тишина: не было слышно звуков ходьбы, копошений на кухне или уборки в доме, когда мама начинала двигать все столы и стулья, даже треска дров в камине, была только абсолютная тишина.

Вот тут-то меня и накрыло. Слезы опять полились ручьем, силы в мгновение начали покидать, сердце вновь заныло с небывалой силой –началась банальная истерика, от которой меня аж колотило.

Моя жизнь потеряла для меня всякий смысл. Я начал опаздывать в кузню, а мог и вообще не прийти, целыми днями мог торчать дома, лежа на кровати и громко рыдая, уткнувшись в подушку. А еще я стал частым гостем в таверне, где тоже мог торчать часами, напиваясь чуть не до потери сознания. Моя жизнь превратилась в самое обычное и банальное существование, когда ты уже не чувствуешь радости, не видишь смысла в жизни, и когда никто и ничто не может доставить радости.

Не знаю, где бы я оказался, если б не мои друзья. У меня их было не так уж и много, но они были со мной до последнего. Почти день и ночь они безустанно пытались привести меня в чувство. Часто вытягивали меня из таверны, буквально силой отбирали кружку с алкоголем, пытались подбодрить, отвлечь, утешить – делали все, что было в их силах. Козимир варил для меня различные отвары: когда для восстановления сил, а когда и просто для отрезвления. Постоянно напоминал мне об обещании, которое я дал своей матери. Говорил, что она не хотела бы видеть меня таким, что я предаю саму память о ней, нарушая свое обещание, данное ей…

Его слова причиняли мне боль, но, возможно, именно они и заставили частички моего сознания, моего здравого смысла пробудиться.

Через какое-то время, благодаря помощи верных друзей, я сумел взять себя в руки, бросить пьянство, которым я пытался заглушить свою боль, и жить дальше.

Козимир на поверку оказался не только отличным лекарем, но еще и весьма неплохим психологом. Он сказал мне, что глушить боль, тем более алкоголем – это не лучший выход. Что, напиваясь до потери чувств, я не решал проблему, а только усугублял.

«Боль нужно не глушить, а принять её и научиться с ней жить. Сделать её своей силой. Понять, что не все в этой жизни зависит только лишь от нас. И вопреки всему идти по жизни дальше, учась наслаждаться и радоваться тому, что у тебя есть – даже мелочам!» – сказал мне однажды Козимир.