Сердце Грозы - страница 38

Я угрюмо потерла виски и опустилась на деревянную скамью в редкой тени лавра. Ноги устало гудели, и так же устало гудела голова – не то от раздражения, не то от голода и солнцепека. Дворец, принадлежавший раньше эмиру Зейдану, виделся мне полосой препятствий из одного интересного и доброго фильма: «Я хочу сыграть с тобой в игру». В центре лабиринт, с бродящим по нему королем-минотавром; поймает – сожрет. Не поймает – скормит другому. Дальше сад, изувеченный засухой и ощетинившийся густыми кустарниками. Потом двор, полный стражи. И даже если я смогу их всех обойти, финальным боссом будет стена в четыре, а то и пять этажей.

М-да.

Нет, прежняя я, возможно, влезла бы, возможно, даже без снаряжения - по глицинии и выбоинам в камне, но точно не в теле Джоанны. И не под прицелом нескольких сотен глаз, - с глухой злостью уставилась я на солдат во дворе. И что теперь?

- А я говорила, - вздохнула Джоанна.

Что ты говорила? – огрызнулась я.

Настроение, устаканившееся было после уговора с девчонкой – я ей терпимые отношения с мужем, она мне деньги после расставания, - снова качнулось к точке кипения: а точно ли я смогу отделиться? Или выйдет как с планом побега из дворца? Я ведь даже не представляю, что нужно делать!..

…и не хочу замуж, – поднялась волной тошнота.

- Почему? – спросила Джо, видимо, не отказавшаяся от идеи свести меня со своим благоверным. – Ты злишься не на меня, я чувствую…

Аллергия на свадьбы, - отрезала я, вспомнив, что Джоанна выплеснула детские воспоминания как раз во время истерики.

Дыши, Аня.

Просто дыши.

Солнце золотой монетой катилось к закату, и вместе с ним менялось направление ветра. Зашелестели миртовые деревья, растущие вдоль ограды, скрывавшей нас от любопытных взглядов. Вздохнул над головой пряный лавр. Увитые дикими розами и лимонником арки цветочника заскрипели, пахнули пьяным медом и преющими листьями. Несмотря на засуху, жара в саду была тяжелой, плотной, усыпляющей, и я как никогда прежде пожалела о сугробах по пояс и мерзлой тайге.

Рядом с кислой миной переминалась Розина. Племянница Хименоса наконец поняла, что мне не интересны ни последние сплетни о дворе королевы, разъехавшейся с королем, ни домыслы о принцессе Марии, последовавшей за матерью, ни рассказы о доблести дядюшки при взятии Альгамбры, ни, тем более, совместное посещение купален. Во-первых, мыться я привыкла в одиночестве, а во-вторых, эта девица мне просто не нравится. Терпеть не могу назойливых и шумных – даже если это их работа.

И да, она ничуть не похожа на добродушного кокера, как показалось сперва. Скорее уж на палевую крыску, готовую цапнуть за плохо лежащий сухарь. Вот только о Джоанну – герцогиню, невесту, Грозу и прочая-прочая, - можно было сломать зубы, и девица откровенно маялась, не способная уйти и не желающая оставаться.

- Садитесь, Розина, - пригласила я, чтобы она не стояла над душой, и сощурилась, глядя сквозь листву и ограду на ставший тесным замковый двор. Решетка ворот снова поползла вверх, впуская прибывших, и я только и смогла, что покачать головой: - Что здесь происходит?

- Не знаю, сеньора, - с готовностью села Розина и вдруг подскочила, склонившись в раболепном поклоне. Какая безыскусность, фу.

А потом я проследила напряженный взгляд и чуть не поперхнулась при виде огромного мужика, которого вел к нам Хименос. Да на нем пахать можно вместо трактора! Местные боги, видимо, хотели сделать быка, на полпути передумали и стали лепить медведя, а потом ужаснулись результату и прикрутили зверю человеческую голову, оставив короткую шею, мощные руки, широкую бочкообразную грудь и всколоченные волосы, закрывшие лицо. Мужчина раздраженно заправил их за ухо, но от вида рассеченной шрамом щеки и налитых кровью глазок прирожденной сволочи лучше не стало. Ему бы не сюда, ему бы на драккар, с секирой, настойкой из мухоморов и воплем «Ва-а-аргх!» Или трактором…