– Сначала тебя. Потом ее.
Элис поднялась с пола, чтобы остановить его.
Сквадчик шагнул к Джозефу – и тогда брат рванулся в последний раз. Ржавое лезвие, один резкий рывок. Гортань.
Кровь брызнула фонтаном, горячей, липкой волной. Сквадчик захрипел, глаза полезли на лоб. Он рухнул, дергаясь, захлебываясь собственной кровью.
Джозеф стоял над ним, весь в крови, дрожа всем телом.
– Я… я…
Элис бросилась к нему. Плевать на кровь. Сейчас это было неважно.
– Джо!
Он обхватил ее руками, крепко, как в детстве.
– Я не хотел…
– Ты спас нас.
Он смотрел на свои окровавленные руки. На мертвое лицо сквадчика.
– Я убил человека.
Элис прижала его голову к плечу.
– Он был не человек.
Они стояли так, пока ветер за стенами не начал выть, словно оплакивая их грехи. Джозеф дрожал, а Элис держала его, не отпуская, пока он не осел на колени.
– Я боюсь, Элис, – зазвучал его голос, незнакомый ей прежде. – Я не гожусь для этого дела. Мать с отцом ошиблись, поручая мне твою защиту.
– Не говори так, – просила она, вытирая свои слезы.
Он еще раз посмотрел на свои ладони, перепачканные кровью, и ненавидел себя за то, что они сотворили. Гнев внутри него клокотал, перекликаясь со страхом.
– Эти руки должны строить, ловить рыбу, да что угодно… Но не убивать.
– Ты защищал меня. Ты бы никогда…
– Я не твой щит, Элис! Я не обязан быть героем! – Скулы ходили ходуном, а глаза словно булавкой пришпилили сестру к месту, на котором она стояла. – Я твой брат, и я устал…
Он опустил лицо в ладони, пряча свою слабость. В нем не осталось сил, чтобы демонстрировать Элис смелость и уверенность. Его напускное геройство пало, обнажив изможденного парня, согнувшегося под непосильной ношей..
– В той таверне, когда я заподозрил, что хозяева сдали нас, я хотел бежать. – Слова, как гной из вскрытого нарыва, хлынули наружу. – И я сбежал бы, без оглядки, впереди тебя.
– Джозеф…
– Да, Элис. Вот такой вот я «смельчак». – Он осклабился, и эта улыбка была похожа на предсмертную судорогу. Поднялся, зашатался, будто пьяный. – Хватит на сегодня. Найдем выпивку. Заснем. Забудем.
Она молчала и не останавливала его.
Вскоре он вернулся с бутылкой, из которой уже наполовину испарилась жизнь. Шатался, спотыкался о собственные тени. Завтра – завтра он подумает о сквадчиках, о погоне, о смерти. А сегодня… сегодня он просто хотел перестать чувствовать.
Элис пристроилась рядом. Нож в руке. Ветер воет в щели. Мурашки по спине – страх или холод? Неважно. Теперь ее очередь быть сильной.
Ночь проглотила их целиком. Джозеф метался в кошмарах, бормоча бессвязные проклятия. Элис не спала, впитывая эту новую, незнакомую правду о брате. Он всегда казался таким… как отец. Может, и Кристоферу приходилось нелегко, но он скрывал? Теперь уже Элис не узнает.
Утро пришло серое и беспощадное.
– Извини за вчерашнее, – сказал он и отдал часть своей порции сестре.
– Это ты меня прости, – ответила Элис, останавливая руку брата. – Если бы не я…
– И думать перестань. – Голос внезапно огрубел, стал похож на скрежет камней. – Я люблю тебя и буду рядом, пока ты во мне нуждаешься. Если надо будет, убью снова. Хоть мору, хоть весь сквад. Это мои заботы.
Она открыла рот, но он резко встал, разорвав момент.
– Собираемся. Ветер не стих, но сидеть – значит ждать смерти.
Она кивнула, выглянула наружу. Голые деревья скрипели, как висельники на ветру.
– Проклятье…
– Сегодня тише. – Он уже натягивал мешок за плечи. – Может, к вечеру успокоится.
