Мои ноги прирастают к земле. Я не могу двинуться, не могу убежать. Я ничего не могу, только стоять на одном месте, пока сквозь меня льется трольдская песнь. Человеческие уши не созданы для того, чтобы выдерживать такие песни, поющиеся голосами столь глубокими и столь резкими. В этом звуке есть красота, но это опасная, дикая и сокрушительная красота. Я в отчаянии отрываю глаза от вида всех этих тел и впиваюсь ими в Фора. Он прошел сквозь водопад и теперь стоит на дальнем конце бассейна, вода плещется у его бедер. Он так неподвижен, что мне легко поверить, будто я вижу лишь каменную копию того мужчины, которого люблю. И дело не только в неподвижности – куда сильнее поражает это неотвязное ощущение, что меня от него отрезали. Как будто его душа перешла в другой мир, оставив меня здесь.
Я бросаю быстрый взгляд на высокие стены, озаренные висячими кристаллами лорста. Этот зал по меньшей мере пять этажей в высоту, с галереями, выходящими на водопад и бассейн. Сталагмиты служат природным барьером между зрителями и отвесным обрывом, ведущим ко дну каверны. Множество лиц смотрят поверх и вокруг них, наблюдая за своим королем. Многие из этих взглядов сосредоточены и на мне. Некоторые с подозрением. Все – с любопытством. В данный момент я рада, что мой божественный дар впал в спячку; не уверена, что я смогла бы вынести гнет их эмоций в этом зале скорби.
Сул с достоинством шагает вперед, пробираясь между мертвыми к дальнему концу этого зала. Лишь теперь я замечаю другие фигуры: высоких, торжественных трольдов-сановников, министров Фора и членов его двора. Их глаза закрыты, их руки молитвенно сложены. Их кожа, обычно такая сияющая и бледная, потемнела до разных оттенков каменно-серого. Если бы не их фантастические наряды, они бы легко могли слиться со стенами.
Обеими руками вцепившись в юбки, я пересекаю зал, лавируя между завернутыми в саваны телами. Болезненно осознавая каждое из них по отдельности, осознавая пустоту внутри них. Где же их души? Фор сказал, что эта церемония должна привести их к месту упокоения. Значит ли это, что они сейчас бродят по Мифанару и Подземному Королевству?
Сул занимает оставленное для него место среди трольдов. Он принимает такую же молитвенную позу, что и все остальные, и опускает голову. Мгновения спустя его кожа тускнеет до темно-серого, а его тело словно застывает. Приглядевшись, я различаю рядом с ним фигуру его матери, королевы Рох. Она глубоко погрузилась в свое каменно-медитативное состояние и не осознает моего присутствия. И все же я не могу отделаться от жутковатого ощущения, будто она каким-то образом смотрит на меня сквозь свои опущенные веки.
Ну и где же мне встать? Для меня здесь нет места, я также не могу погрузиться в камень, как все остальные. Тем больше было причин послушаться Фора и остаться в своих покоях. Если эта церемония и в самом деле продлится несколько часов, то как я ее выдержу?
Решительно стиснув челюсти, я встаю перед Сулом и его матерью и поворачиваюсь лицом к бассейну. Я впиваюсь взглядом в Фора, мой якорь в этом странном мире резких песен и непроницаемого камня. Ужасный грохот этих трольдских голосов напоминает о хаотичном сотворении миров – пылающую жизнь и крошащийся камень, которые за миг сталкиваются друг с другом, создавая и разрушая. И посреди всего этого Фор стоит неподвижно, держа кристаллическую сферу высоко над головой. Она сияет внутренним светом, пульсирует в такт резонансу песни. В самом бассейне пробудились другие огни, все те сверкающие кристаллы, которые озаряли эти священные воды во время нашей брачной церемонии. Теперь они сияют для мертвых.
