Сердце ледяного мира - страница 28

Эйнар резко сел, прикоснулся к шее возле позвоночника. Кожа была твёрдой и ледяной. Пальцы задрожали, когда нащупали тонкий шрам. Дикий ужас накрыл с головой. Отчаянно захотелось вернуться в прошлое, чтобы избежать той битвы. От невозможности что-то исправить начало трясти. Эйнар шумно втянул воздух и медленно-медленно выпустил его сквозь сжатые зубы, а затем со всей силы сдавил ушибленный палец. Зашипел от боли, но зато чувства отступили.

Нужно жить дальше, заниматься делами, готовиться к ярмарке и изо всех сил скрывать то, что с ним произошло. Изо всех сил делать вид, что всё в порядке.

Желание уснуть окончательно улетучилось. Самое обидное, что вместе с ним исчезло ощущение, будто мир тёплый и безопасный. Показалось, что холод не только распространяется по венам, но и подбирается к нему из каждого угла. Эйнар закрыл глаза и проглотил рвущееся из груди отчаяние. Поднялся, зажёг лучину, воткнул её в стену. Достал из сундука нож и деревяшку, которую нашёл на охоте полгода назад. В ней жил образ русалки – вот, изгиб хвоста, а из этого сучка получится изящная женская рука – только нужно  выпустить его из заточения. Правда, вырезал Эйнар редко. Постоянно не хватало времени. Он уже плохо помнил, когда последний раз брался за стамеску  – наверное, весной – и успел вырезать лишь плечи и наметить линии шеи и головы.

Всю ночь Эйнар корпел над русалкой, убегая в монотонные движения от мыслей и чувств. У фигурки вскоре появились волнистые волосы, руки, пока еще без пальцев, грудь, талия, наметился хвост. Нож скользил по дереву, делая плечи более покатыми.

Небо зарумянилось на юге, словно пирожок в печи. Небесные полосы бледнели и исчезали. Эйнар не мог остановиться. Резьба по дереву успокаивала. Жаль, что нельзя закрыться в комнате и днями напролет строгать фигурки!

Утро разгоралось подобно пламени. Свет лился через окно, загоняя остатки ночи под кровать и за сундук. Эйнар затушил лучину и вернулся обратно к резьбе. Он слышал, как встала мама. Раздались всплески воды, шум открывающейся заслонки. Вскоре скрипнула дверь в комнату сестры и зазвенел её голос.

Эйнар оторвался от работы и задумчиво уставился на дверь. Родные же не знают, что он вернулся домой. Интересно, если не выходить из комнаты, зайдут ли они? Как долго он сможет прятаться за закрытыми дверями?

Эти мысли были такими соблазнительными. Эйнару с трудом удалось подавить их. Глупость какая. Нужно выходить, не прятаться от проблем!

С тяжёлым вздохом Эйнар сдул пыль с фигурки и спрятал её и стамеску обратно в сундук.

За дверями звучал голос сестры и матери. Они что-то обсуждали. Эйнар прислушался.

– Аргону всё хуже, – жаловалась Мириам. – Я не знаю, как ему ещё помочь. Нужно лекаря вызвать.

– Нельзя, – ответила мама.

– Я знаю, – голос сестры звучал понуро.

Говорили о найдёныше. Догадался Эйнар, а затем разозлился. Они уже и имя ему придумали!

Видеть родных совершенно не хотелось. Эйнара до сих пор душила обида за то, что мама с сестрой променяли его на гостя.

"Вот они сейчас о нём заботятся, но совершенно не подозревают, что ему тоже нужна помощь" – с горечью подумал Эйнар. Впервые в жизни он почувствовал себя не просто одиноким, а отрезанным от дома, от семьи, от всего на свете.

"А может, пойти в Око сдаться? – пришла отчаянная мысль. – Рассказать про укус иллида, а там – будь что будет. Посадят или убьют… Ну и ладно".