Настойчивый звонок будильника беспощадно выдернул из сладкого сна, где Вальковский снова кружил меня в вальсе, на этот раз посреди леса, и без устали восхищался тем, как я мастерски спасла его мероприятие.
– Боже мой, выключите кто-нибудь это! – накрылась подушкой.
– Эрика, а тут лицо твоего самца.
– Выключи, не хочу с ним говорить.
– Как это сделать?
Стоп, что?!
Окончательно проснувшись, вскочила на кровати, лихорадочно вспоминая, где у меня лежит что-нибудь подходящее для самообороны.
– Кто здесь?
В комнате никого не было, кроме сидящего на тумбе кота, нюхающего разрывающийся музыкой телефон. Решив, что злоумышленник где-то прячется, проверила ванную и пошла обследовать всю квартиру, вооружившись лаком для волос.
– Покорми, раз уж встала, а? Жор такой, наверное, глисты. Совсем забросила меня.
Выглянула из кладовки и встретилась с зеленым взглядом кота.
– Что, стыдно стало? То-то же.
Ну не может кот говорить. Пока не увижу его шевелящиеся… губы… не поверю! Присела около него, смотрю.
– Нуар, скажи что-нибудь.
– Хочу креветок! – сидит статуэткой, хвостом лапки обернул, глаза внимательные. Рот даже не дернулся.
– Ты действительно… говоришь… Но почему я тебя понимаю?
– Так ты меня понимаешь? Наконец-то! Столько мучительных лет я пытаюсь до тебя достучаться! – кот устроил забег по квартире, то и дело зависая на когтеточке, прикрепленной к стене.
Зажмурилась. Боже мой, только говорящего кота мне не хватало! Бешеный рабочий график довел-таки меня до безумия, и пришла пора обратиться к специалисту. Есть вариант, что кто-то решил подшутить надо мной и уже хохочет по ту сторону где-то спрятанной камеры, но что-то в это плохо верится.
Из комнаты снова раздался звонок телефона.
– С тобой мы еще не закончили! – потрясла перед котом лаком для убедительности.
– Ой, меня этим не напугать, нанюхался уже этой отравы.
Взяв трубку, зажала ее между плечом и ухом и почесала запястье. Выглядело оно обычно, разве что овальное родимое пятно на внутренней стороне увеличилось и деформировалось, приобрело очертания… чего же?
– Надеюсь, у тебя что-то очень важное, раз звонишь мне в такую рань?
– С каких пор обед – это рань для тебя? – в голосе Макса отчетливо слышалось раздражение.
– С тех пор, как я должна отсыпаться после бурной ночи. Так в чем дело?
– Как раз хотел поговорить о бурной ночи, раз уж ты на сообщение не отвечаешь. Как все прошло?
– Без накладок не обошлось, в целом же неплохо. А что?
– Рад за тебя, – выплюнул это так, что сомнений не оставалось – бывший самец не радовался.
– Ты только из-за этого звонишь?
Молчит. Он всегда долго молчит, когда борется с собой, чтобы не сказать лишнего, не нагрубить. В последнее время приступы молчания посреди разговора стали частым явлением.
– Посмотри на сообщение. Мне нужен твой ответ, – наконец-то подобрал слова.
– Хорошо, повиси минутку.
Уже отключился. Да что это с ним? Открыла мессенджер, а там фотографии. Восхитительные фотографии. Мы с Вальковским танцуем, потом сидим в обнимку на террасе, потом почти что целуемся. Мы так гармонично смотримся вместе, словно выпущены природой одним комплектом.
«Ну и что скажешь?» – прилетело сообщение от ревнивца, мешая мне насладиться воспоминаниями. Не понимаю, чего он хочет услышать от меня. Да и вообще, с какой такой стати его интересуют мои рабочие и личные моменты, мы уже месяца три как расстались. На хорошей ноте ведь расстались, поддерживаем связь, помогаем друг другу по возможности. Дружить у нас получается лучше, чем любить. И только поэтому сейчас я не посылаю его подальше, а игриво отвечаю комплиментом Вальковского:
