Тут жаб снова всхрапнул и все засмеялись. Потому что, когда он проснулся от своего же храпа, он требовательно заявил: «Хватит орехами кидаться». Профессор Вилан расстроился, но улыбки не сдержал.
– В следующий раз продолжим, – отпустил нас на историю профессор, и мы дружно побрели на следующую пару.
По дороге я все думала об Илане. Мысли о том, что случится, не давали мне покоя. Если сначала я просто была рада, что в курсе происходящего, то теперь меня уже начала донимать мысль о том, что я не могу этого игнорировать.
Да, мы с Иланой и словом не обмолвились, но ведь, если она невиновна, а я могу это исправить, почему бы не попытаться? Если бы я была в подобной ситуации, разве мне было бы неприятно, если бы мне помогли и открыли глаза на проблему? Но, с другой стороны – мое ли это дело?
– Ты какая-то задумчивая, – заметила Тэра, пока мы шли.
– Да, есть немного, – призналась ей. – Знаешь, есть одна вещь… (задумавшись, я вдруг решила: а почему бы не обсудить это с подругой?) Вот если бы ты знала кое-что про незнакомого тебе человека, главное, что это приведет к последствиям, которые навредят этому человеку, что бы ты сделала?
Тэра ухмыльнулась, ее голубовато-рыжие глаза сверкнули.
– Разве это не очевидно?
– С одной стороны – да, – согласилась. – Но если это не мое дело?
– Этот… человек невиновен?
– Не знаю.
– А, так вот в чем дело, – поняла Тэра.
– Что? Думала, я просто противная девчонка, которая не хочет кому-то помочь? – Хмыкнула я.
– Кто тебя знает? – Вскинула бровь Тэра. – Ладно-ладно, шучу. Знаешь, если меня чему жизнь и научила, так только одному: если тебе все равно, ты об этом не думаешь. Но если тебя это не отпускает, проигнорируешь это и будешь мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Личный опыт?
– Да, – кисло призналась Тэра и вздохнула. – Я бы все отдала, чтобы исправить прошлое, но это невозможно.
Как-то очень неоднозначно прозвучали ее слова, мне вдруг очень сильно захотелось ей признаться во всем. Но в следующий миг я подавила в себе это странное ощущение, потому что… да зачем ей знать? Закрыли тему.
Мы дошли до аудитории и спешно расселись по своим местам. Ректор должен был подойти с минуту на минуту, но тут внезапно ко мне подошел Рой. Я взглянула на него полным недовольства взглядом.
– Эй, Киара, – все еще ухмылялся так, будто все было по-прежнему, он. – Что-то ты совсем перестала меня любить.
– Ты ошибаешься, Рой, – улыбнулась в ответ, – я тебя никогда не любила.
– Да неужели? – Он вскинул брови, все еще улыбался, но его глаза полыхали злостью. Похоже, я доводила его своим игнорированием. Надо же! А я думала, эту стену в лице Роя ничто прошибить не сможет. – Что-то случилось? Ты можешь рассказать мне.
– И с какой это стати? – Сложила руки перед собой.
– Ты же считаешь меня своим парнем, – хмыкнул он.
– Я? Тебя считаю? А кем считаешь меня ты, Рой? – Парировала я.
Он ухмылялся, но в его глазах плескались смешанные эмоции. Он был не уверен, теряя контроль. Ему это не нравилось. Но положение спас Ректор, ворвавшись в аудиторию стремительно, как всегда.
– Так, быстро кричите «ура!», я уделю вам целых двадцать минут своего полного внимания, – заявил он сразу.
– УРА! – Дружно, будто репетировали, прокричали мы.
– Хорошо, – Ректор дошел до стола и присел на его край, по-моему, впервые осматривая каждого из нашей группы. – Кто мне расскажет о Великом расколе? Никто? (Это был риторический вопрос, мы уже знали Ректора, чтобы запомнить: возьмешь слово, и ты труп, потому что профессор тебя закопает и погребет под тонной вопросов). Хотя бы год, ну же.
