– Воды… – прохрипел я, после чего закашлялся.
Через мгновенье, меня бережно приподняли и поднесли ковш холодной спасительной жидкости к губам. Сделав, большой глоток, меня снова одолел кашель.
– Не торопитесь, пожалуйста! У вас сломано несколько ребер.
Утолив жажду, я приоткрыл глаза, готовясь к худшему. Ничего не произошло, болевая вспышка не повторилась.
– Что это за место? – вновь заговорил я, приподнимаясь на локтях.
– Вы у себя в комнате.
– Почему здесь так темно?
– Простите, я сейчас.
Что-то зашуршало, упало на пол, сопровождаемое очередными суматошными извинениями. Яркий свет резанул по глазам, отчего я невольно попытался прикрыться рукой. Но тупая боль в правом боку вынудила меня резко вернуться в первоначальное положение.
– Р-р-р! – не выдержал я.
– Господин. Что с вами? – в ужасе взвизгнул все тот же голос рядом.
Ко мне подбежали и аккуратно взяли за руку, после чего по телу прошла теплая волна, значительно сокращая интенсивность боли. В комнате сразу стало тихо. Я повернул голову и увидел перед собой чумазое девичье лицо. На нем читалась не поддельная боль. Проклятье! Зооморфа! Выходит, я ее хозяин, а она моя приспешница, что, в данный момент, позволяет ей перетягивать мою боль на себя.
Я попытался убрать руку.
– Нет, господин! Пожалуйста, пусть боль будет на мне. Это мой долг. Я не хочу испытать на себе ваш гнев, после того, как вы придете в себя, – жалостливо, сквозь зубы, прошептала приспешница.
– Все в порядке, мне уже лучше, – сказал я, пытаясь выдержать ровный тембр в голосе, и все же разорвал контакт. – Что со мной происходит?
– Вы впервые в жизни… испытываете боль, – тихо ответила зооморфа, опуская голову.
Что-то не понравилось мне то, как она запнулась на этой фразе.
– Впервые?
– Да.
– Не напомнишь, почему?
– Раньше… – волчица снова запнулась.
– Продолжай, – велел я ей, теряя терпение.
– Раньше боль окружающим причиняли только вы, а не вам.
И тут меня снова парализовало, совсем как тогда, когда я попытался что-то вспомнить. Идиот!
Мои глаза уже почти привыкли к полумраку, и я удивился, что могу видеть очертание предметов в неосвященной части комнаты.
– Эй… – обратился я к ней, как только мое дыхание выровнялось. – Как тебя зовут? Как я здесь оказался и почему ты связанна со мной узами слуги?
– Господин, что с вами? – с удивлением спросила приспешница.
– Я задал вопросы и хотел бы получить ответы, – уже более грубо потребовал я.
Она накрыла голову руками, как будто страховалась от удара, и стала тараторить.
– Извините, господин! У меня нет имени, вы всегда по-разному ко мне обращались, как то положено хозяину и заслужил слуга.
– Просто отвечай на вопросы, – озадаченный таким ответом, спокойно велел я.
Какая-то она зашуганная. Вечно извиняется…
– Хорошо! Прошу прощения, – пролепетала она. – После того, как вы потеряли сознание в переулке Боггарта, я принесла вас сюда и перевязала раны. Хозяин, вы что, меня не помните?
– Продолжай, – не без удивления велел я.
– Я уже три года ваша слуга, – заявила она.
Моя слуга, три года. Что происходит? При попытке что-либо вспомнить в голове опять начинало звенеть…
– Там, в переулке, ты назвала меня Айрилет. Это что, моё имя? – именно оно причинило тогда мне столько боли.
Глаза зооморфы наполнились ужасом, ее тело охватила мелкая дрожь.
– Простите! Я не должна была называть вас по имени. Этого больше не повторится!
Это уже больше напоминало паранойю, кто же я такой? Если она моя слуга уже так долго, выходит, я её так запугал, что даже имя моё для неё табу!
