Ула лишь усмехнулась. Такого рода перепалки в их общении были обычным делом. Царь был вспыльчив, но отходчив. И боялся себе признаться, что пасовал перед Улой, которой всегда удавалось гасить его пламя.
– Когда она проснется, пусть придет ко мне. Я хочу с ней серьезно поговорить, – твердо, но уже спокойно сказал он.
– Опять насчет замужества? – Голос Улы тоже стал нежней и мягче. – Илис, не дави на нее. Она ведь твоя дочь. И ты ее любишь, я знаю. Успеет, выйдет замуж.
– Слишком уж плохой пример у нее перед глазами.
– На меня намекаешь?
– Да не намекаю. Прямо говорю. Что-то ты так замуж и не вышла! Только не говори, что была занята помощью нашей семье.
– Но ведь так и было, – Ула пожала плечами.
– Но что-то подсказывает мне, что это не главная причина. Ты поняла, о чем я говорю, – заглянул он ей в глаза.
– Не совсем. В чем ты упрекаешь меня?
– В гордыне и упрямстве! Считаешь себя выше других. Никто тебе не ровня! – усмехнулся царь.
Ула поджала губы, но ничего не возразила на это замечание, а вместо этого вновь напомнила:
– Но Исея очень любила тебя. И я не могла поступить иначе.
– Тогда, может быть, не я один виноват, что все так произошло?
– Но выбор сделал все-таки ты! – Ула снова повысила голос. Ей неприятно было ворошить далекое прошлое. – И я могу сказать, почему ты женился на Исее, – ее дыхание сбилось, она заволновалась, потеряла самообладание.
– Стоп! – Царь поднял руку. – Не продолжай. Довольно на сегодня упреков. – Он развернулся и пошел прочь, бросив через плечо: – Пусть зайдет ко мне.
Ула вздохнула, посмотрев ему вслед.
Она вошла в комнату царевны, отдернула шторы, открыла окно, впустив теплый, соленый ветер, и подошла к кровати.
– Наяна, детка, просыпайся, – с нежностью сказала она, тронув девушку за плечо. Но та никак не отреагировала.
– Наяна! – чуть громче сказала Ула.
Слабый протяжный вздох, похожий на стон, вырвался из груди царевны. Но глаз она так и не открыла.
– Наяна! – встревожилась Ула. И, всмотревшись в лицо воспитанницы, поняла, что та слишком бледна и, возможно, не спит, а находится без сознания. Она потрогала лоб девушки. Так и есть, он был горяч.
– Вот беда! – перепугалась женщина и побежала к царю.
*
– Куда ты собираешься? – спросила Шима, глядя на то, как брат перебирает пузырьки и колбочки, что-то отставляя, а что-то укладывая в дорожную сумку.
– В город, – сухо и коротко ответил он.
– Кто-то заболел? – продолжала любопытствовать Шима.
– Да, царевна, – ответил он, на время оставив сборы, понимая, что от вопросов не отвертеться. В городе такой переполох. Всех лекарей созвали. Никто помочь не может.
– А ты сможешь?
– А я смогу! – Уверенно ответил Ашим. – Или ты во мне сомневаешься? – он шутливо нахмурился.
– Нет, конечно. Ты лучший! – сестра подошла ближе и обняла его за плечи.
– Возьми меня с собой, – нежно и ласково попросила она.
– Нет, – он резко развернулся, – ты же знаешь, тебе нельзя в город, тем более, во дворец.
– Но почему, почему?! – с отчаянием выкрикнула она. – Вы все время мне это говорите!
– Я тебе уже объяснял. Потому что твою сестру считали ведьмой, хоть это было и не так. А ты очень похожа на нее. Люди злы и невежественны. Ты никогда не жила среди них. Твой дом здесь. И скоро ты выходишь замуж. Думай лучше о свадьбе.
Шима нахмурилась.
– Я не знаю, хочу ли я замуж.
– Вот это поворот! С чего вдруг? Все вроде было хорошо, – удивленно сказал Ашим.
