– Извините, – стараясь сразу дистанцироваться от опасности, которая исходит от лежащих на столе бумаг, сказал Исаев, – но мы не были в курсе. Нас никто не ввел в курс дела. Мы бы предприняли меры.
– Нет, нет, – Следователь поспешил успокоить Амира Сулейменовича, – сами пациенты не преступники. И у них под больничными халатами не спрятаны бомбы или оружие. Но каждый из них играет очень важную роль в тех событиях, которые должны развернуться в ближайшие часы.
– Интриги, заговоры, расследования? – хоть и скептически, но с тревогой спросил директор. – А… как вы видите мою роль во всем этом? Чем я, так сказать..? Не подозреваете ли вы меня в пособничестве «врагам народа»?
– Вы вне подозрений.
– Ну, слава Богу!
– Не торопитесь. Ситуация непростая. Нам очень нужна ваша помощь. Та роль, которую вы можете сыграть, окажет нам огромное содействие.
– Я слушаю, – с тоской в глазах сказал директор Центра, понимая, что и без того сложная ситуация лично для него становится ещё и крайне опасной.
– Прежде всего, скажите, – Следователь резко перешел на официальный тон, – когда вы должны вынести окончательное решение по поводу того, кому должна быть сделана операция?
– Вы знаете, ситуация и у нас не совсем простая, – принялся объяснять Амир Сулейменович. – Обычно мы не сталкиваемся с тем, что параметры сразу нескольких очередников совпадают с донорским материалом. Те, кто находятся здесь, в Центре, так или иначе, будут проходить подготовку к операции. Эта подготовка несложная. В любом случае минимум часа за два до вероятного прибытия сердца, мы уже должны принять окончательное решение.
Он с тревогой посмотрел на часы, висящие прямо над дверью.
– Так что у нас около шестнадцати часов. Но этот срок уже крайний по многим причинам. Во-первых, зачем держать остальных в неведении и заставлять их лишний раз нервничать? Это как-никак серьёзно больные люди, сердечники. Поэтому, скорее всего, как только завершатся повторные исследования, мы уже через часа два…
– Для нас очень важно, – перебил Следователь, – чтобы вы, всё-таки, попридержали свое решение как можно дольше. Насколько это максимально возможно.
Директор вопросительно посмотрел на молодого человека.
– Если я не ошибаюсь, вы лично принимаете окончательное решение? – отвечая на немой вопрос директора, стал объяснять сотрудник спецслужб. – Мы ожидаем, что они проявят себя. Будут выходить на вас с просьбами и предложениями. Или люди от них. Пытаться всячески воздействовать на вас, чтобы вы обязательно приняли решение в их пользу. И только тогда мы сможем попытаться угадать сценарий и предотвратить несчастье.
– Но позвольте, – Исаев развел руками, – разве это не естественное желание любого человека попытаться решить вопрос в свою пользу? Ведь для них речь идёт о жизни. Или смерти. Разве тот, кто просит за себя, обязательно будет преступником?
– Ещё раз уточню, – Следователь сверкнул холодными глазами, – среди этих людей нет случайных персонажей. Все они, так или иначе, могут быть замешаны в очень сложных преступлениях. И поверьте, если бы их вина была доказана, то они бы уже вели другой образ жизни. Как раз наша с вами задача не только найти реальную угрозу, но и снять подозрения с невиновных.
– А мне, значит, вы определяете роль…, – директор усмехнулся, – как бы это правильно сказать? Сыра в мышеловке? А могу я хотя бы знать, что вообще замышляется? Ведь речь идёт об учреждении, которым я управляю, и если тут за моей спиной происходят некие ужасные вещи…
