– Ничто не должно отвлекать меня от тренировок, – сказал я ей. – Думаю, нам лучше прекратить эти отношения.
– Но это же не навсегда? Ты восстановишь форму, и мы снова будем вместе?
– Вряд ли. На кону мое будущее, понимаешь?
Она не понимала. Не только потому, что никогда не становилась первой, но еще и потому, что жила чувствами, и люди для нее были превыше всего остального.
Может, дело в случае, который поставил под угрозу мою репутацию. Кто-то распустил слухи о нашем с Ингой романе, который на тот момент уже закончился, и общественности не понравилось, что начинающий хореограф-постановщик встречался с одной из своих нынешних подопечных. Никого не волновало, что на момент наших отношений я еще не завершил карьеру и был таким же фигуристом-одиночником, как Инга.
– Родителям детей и подростков, которые у нас тренируются, не нравится, что ты здесь работаешь, – заявила Марина, тренер, которая наняла меня на работу в свой штаб. – Они думают, что ты можешь пользоваться положением и позволять себе лишнее.
– И это все из-за моих уже закончившихся отношений с Ингой? Но ведь она совершеннолетняя, почему мне нельзя было с ней встречаться? Где тут связь?
– Лука, пойми, родители имеют право на опасения. Тебе бы понравилось, если бы твоей дочери ставил программы человек вроде тебя?
– Вроде меня? – переспросил я, не понимая, что такого непозволительного совершил и за что меня судят.
– Как бы там ни было, вокруг тебя слишком много шумихи и некрасивых сплетен. Поэтому Федерация фигурного катания приняла решение провести внутреннюю проверку.
– А мне что делать?
– Продолжать работу над новыми программами, но есть вероятность, что на какое-то время тебя отстранят.
Я по глупости расстался с той, в кого был влюблен, вынужденно завершил карьеру из-за невозможности тренироваться дальше, и мог лишиться работы, которая стала моей отдушиной, и все из-за каких-то нелепых слухов и надуманных опасений.
Все закончилось лучше, чем я мог надеяться. Меня отстояли друзья-фигуристы, публично выразившие протест из-за моего необоснованного отстранения, и Федерация позволила мне вернуться к работе. Меня так сильно переполняло чувство благодарности, что я не сразу понял, как сильно это ударило по моему состоянию. Я приезжал на арену, выходил на каток и продолжал ставить ученикам программы, делая вид, что вовсе не чувствую себя так, будто меня изваляли в грязи.
А может… может, я понимаю, как скучаю по дому, когда сталкиваюсь с Полли во второй раз за пару месяцев.
Это происходит в день рождения Эмилии, еще одной фигуристки из нашего тренерского штаба. Она была первой, кто за меня заступился, когда я оказался в непростой ситуации. Я считал, что согласился снова прийти в бар «Наши черничные ночи» из уважения и чувства благодарности к Эми, но, вероятно, мне хотелось еще раз увидеться с Полли.
Пока Эмилия стоит на небольшой сцене и произносит долгую речь, обращаясь ко всем близким, я судорожно ищу ее взглядом. Мимо проходит официантка, с которой я танцевал на костюмированной вечеринке, проходившей здесь в прошлый раз. Она подмигивает мне и предлагает ярко-голубой коктейль, но я отказываюсь, устыдившись своего недавнего поступка.
– Не думал, что опущусь до чего-то подобного, – признался я Инге, когда мы уходили с костюмированной вечеринки.
– Ты о танце с официанткой? – быстро догадалась она.
– Да.
– Хотел позлить Полли?
