Сердце шторма. Нити жизни - страница 11

Наблюдая за работой грабителей и убийц, внезапно я ощутила отвращение. Люди Рыжего работали так «грязно», небрежно и нехотя, словно делали все это под угрозой смерти. Я никогда не стремилась быть лучше всех либо вообще доказать кому бы то ни было что я лучше его. Но я была уверена, что я справилась бы лучше с работой любого из них, и с работой каждого. Мне начало казаться, что я всего лишь посторонний наблюдатель, созерцающий случайное представление уличных артистов, и не способный никоим образом принять участие в этом действе. Когда меня начало охватывать бессилие и усталость, внезапно наступило просветление. Я скорее почувствовала, чем поняла, что все будет идти свои чередом. Даже если я не согласна со сценарием, написанным Провидением, и пусть я буду напрягаться до потери пульса чтобы изменить его, ничегошеньки не сдвинется с предначертанного пути.

«Быть может, правильнее будет бежать по дороге, перепрыгивая камни, рассыпанные по ней, чем стоять на месте ожидая, пока камни сами уйдут с дороги?»

Вернулась Шаль и отвлекла меня от моих «высоких» мыслей.

– Уехали. – кивнула она, присаживаясь рядом.

– Сколько?

– Семь.

– На скольких?

– На двух телегах.

– Хорошо. Меньше свидетелей.

– Они уже начали переносить добро? – поинтересовалась Шаль.

– Пока только два ящика перетащили.

– Уф, долго еще ждать.

– Нетерпение еще никому не делало славы.

– Конечно! Как же такое возможно? Вот ты не любишь тех, кому невтерпеж, и я таких не люблю…

– Я поняла твою мысль, Шальна, помолчи теперь. – шикнула я на девушку. Она недовольно надулась, но замолчала. А я тем временем прислушивалась к разговорам. Заметив, что Рыжий, сойдя с корабля, отойдя от всей толпы мельтешившей банды, переговаривался с беззубым стариком, частенько ночевавшим на грудах мусора в пятом и шестом кольцах Ульбретта. Старик показал Рыжему пальцем в нашу сторону. В тот же миг у меня замерло сердце. Но Рыжий смотрел куда-то в даль поверх нас. Перекинувшись еще парой слов, каждый пошел по своим делам. Только теперь я поняла, что не дышу от напряжения.

Остальное время мы просидели скучая, пока банда перевозила грузы на склад в старом ангаре. Когда вся банда убралась, мы с Шаль быстро перебрались на крышу одного из доходных домов, примыкавших к порту. Данный этаж был полностью оккупирован голубями, потому никто, даже самый неприхотливый бездомный, не хотел селиться здесь. Воняло отвратительно, везде сновали пернатые крысы, оставляя где им заблагорассудиться свой помет и перья. Зато только отсюда открывался обзор на корабль, который ограбила банда Рыжего, и никто не собирался здесь нас тревожить.

Прошло еще некоторое время, и капитан со своим заместителем и несколькими приближенными вернулся после ночного кутежа. Его ругань и вопли разносились до самых корабельных верфей. Мало того, что он не получил бесплатного вина, а «бабы» были не так горячи, как ему бы хотелось, так еще и выпустили кишки половине его экипажа, а груз, который он рассчитывал выгодно продать в Сейе, мягко говоря, украли. Капитан не стыдился использовать весь свой словарный запас громозвучных слов. Я едва сдерживалась, чтобы не рассыпаться громким, заливистым смехом.

Я сжала в руке письмо от «небезразличного горожанина» и «ответственного осведомителя». Стоит сперва еще немного подождать, пока капитан успокоиться, иначе рискуем, что он пришлепнет Шаль на месте, лишь увидев письмо в ее руках. Я заприметила карету, подъехавшую к трапу на соседний корабль. Карета была груженной сундуками, но проезжала по ямам и кочкам, когда ехала к кораблю, достаточно легко, из чего следовало, что сундуки не груженные. А из этого следовало, что в них можно будет спрятаться, если капитан все-таки решит выместить на Шальне свою злость. Девушке останется только убежать от капитана и запрыгнуть в них так, чтобы не увидел кучер и лакей. Для соглядатая это не должно быть проблемой.