Глаза швырялись колючими искрами, как во время работы угловой шлифовальной машины по металлу.
У папы была такая, я помню, сколь обжигающе остро ощущается каждая вышедшая из-под контроля искра. Но там хотя бы у инструмента имелся защитный кожух, поглощающий большинство травмоопасных искр.
От индивидуума напротив и его кресающей ярости никакой защиты у меня не было, и потому мудрая ведьма, сохраняя справедливо раздражённое выражение лица, позволила себе отодвинуться от неоправдавшего ее ожиданий объекта исследования.
Сыплющий искрами стальной взгляд хищным зверем последовал за мной, и лишь ответным пламенным взором я держала готового атаковать мага.
К моему удивлению, пространство через которое я – нет, не отступала – совершала тактический маневр, было свободно от магических потоков.
Засомневавшись в правильности своих ощущений, я даже озадаченно осмотрелась по сторонам – силовая воронка действительно исчезла, значит, мой ход с поцелуем все же принес свои результаты, хоть и с удовольствием меня прокатил, – и, только услышав рычание Файта, до меня дошло: я отвела взгляд, разорвала контакт, и зверь сорвался с повадка.
– Госпожа Стэр! Господин Файт! Что у вас здесь происходит? – размахивая изумрудными косами в библиотечный зал влетела куратор шестого курса госпожа Мэдхали.
Хвала Великой Степи!
Теперь Его Бешенство будет под контролем!
А что происходит? На этот вопрос я лично точно отвечать не собиралась. У меня вообще рабочая смена в самом разгаре!
Аристократизмом на весь организм приложенный тоже молчал, только в отличии от меня он глазами по пространству не бегал, с предмета на предмет не перескакивал. Наоборот, с выдержкой удава и взглядом вникуда пялился сквозь своего куратора.
– Господин Файт!.. Сэдрик.. Будьте любезны пояснить обстоятельства, при которых в помещении библиотеки, где магичить строго воспрещается, произошел выброс силы, да ещё и третьего уровня, – госпожа Мэдхали была сама вежливость и настойчивая аккуратность.
А с глубоко родословными ветвями древних по-другому и не построишь диалог. Она же – не ведьма на всю голову, ей в магическом обществе карьеру растить, а там от слова аристократов зависит многое, почти все.
И то, что смотрела куратор именно на Файта, упуская из виду меня, тоже было понятным и весьма логичным: в зале нас двое, я – ведьма, а он – маг. Ну кто ещё мог здесь магичить?!
Тем не менее, брюнет молчал, индифферентный ко всему происходящему.
Куратор сверлила его взглядом, сверлила, сверлила, да и вздохнула.
– Господин Файт, я вижу, что в библиотеке все на своих местах и пространство не пострадало…
Как это не пострадало?! А я?! Я-то пострадала! Про меня-то забыли!
Безмолвные обращения ведьмы остались публикой проигнорированы.
– …я зачистила остаточные следы энергетического всплеска, пройдёмте в мой кабинет, продолжим разговор уже там.
И госпожа Мэдхали сопроводила свои слова показательным жестом. Рукой в преподавательском защитном костюме (из лаборатории, видимо, к нам спешила) показала на выход из библиотеки.
Файт все той же немой, непроницаемой глыбой, не меняя ни взгляда, ни положения тела, двинулся прочь.
Куратор с облегчением – да, да, с этими аристократами, на все свои части особенными, одни сложности, – проводила его синими, как кобальтовые корунды, глазами и вышла следом, так и не задав мне положенных при подобных ситуациях вопросов.
