– Разве ты не знаешь, Исаак Джэггар, что через неделю мы станем мужем и женой? – спросила Лилиа с достоинством.
Священник отвел взгляд от ее обнаженного тела.
– Это не значит, что вам позволено совокупляться во грехе! К тому же языческая церемония не сделает вас супругами в глазах Господа нашего. Только христианский брак наделит мужчину и женщину правом возлечь на ложе. Как духовное лицо, я готов освятить ваш союз... Это подаст добрый пример другим, и тогда...
– Нет, – спокойно, но твердо перебила его девушка. – Нашему народу ни к чему обряды и верования белых, и потому мы с Коа соединим свои жизни точно так же, как это сделали когда-то наши родители, как поступали наши предки от начала времен.
– Это всего лишь языческие суеверия, с ними надо покончить, – не унимался миссионер. – Потому-то я и здесь.
– Я не приму твою веру, Исаак Джэггар, – отрезала Лилиа.
– И я, – поддержал ее Коа. – Народ будет слушать своего вождя, а не белого чужестранца. Ни я, ни Лилиа не предадим веры своих предков.
– Слышишь, преподобный Джэггар? Почему бы тебе не покинуть остров? Мы не звали тебя сюда и не рады тебе. Островитяне смеются у тебя за спиной. С тех пор как ты уговорил Моану носить одежду белых, она выглядит нелепо, и ее избегают. Да и над тобой насмехаются за это.
Костлявое носатое лицо миссионера побагровело, глаза засверкали.
– Насмехаясь надо мной, вы смеетесь над Господом нашим, создателем всего сущего! Я исполняю Его волю, Он говорит моими устами!
– Мы не смеемся над божеством, в которого ты веришь, – возразила Лилиа. – Только над тобой, преподобный. Если насмешки тебе не по вкусу, уходи туда, откуда пришел, и оставь нас в покое. – Она потянула юношу за руку. – Пойдем, Коа. Этот человек не ведает радости, не умеет смеяться и любить. Пойдем, пока он не заразил нас своим унынием.
Юноша и девушка пошли прочь.
– Есть только одна радость на бренной земле – быть христианином! Эта радость освящена Богом и угодна ему, а все остальное тлен и суета! Плотские утехи низвергнут вас в преисподнюю, несчастные! Вернитесь, я обещаю вам истинное и непреходящее блаженство, найти которое можно лишь в царстве Божьем! Покайтесь, пока не поздно!
Лилиа и Коа удалились, даже не обернувшись.
Провожая взглядом Эйзу Радда, уносившего Лилиа, преподобный Джэггар припомнил ночь, когда застал девушку в объятиях Коа под деревьями у самой кромки белого пляжа.
С тех пор прошло много дней, но миссионер словно воочию видел счастливые лица любовников, слышал их тихий смех. Для Исаака Джэггара то было грязное, бесстыдное, но и омерзительно притягательное зрелище. Воспоминание о нем терзало его, а последующее унижение усугубляло муки. Вместо того чтобы устыдиться, Лилиа бросила ему вызов.
Когда копье Лопаки пронзило Коа, миссионер утвердился в мысли, что все к лучшему, и теперь, когда дурное влияние устранено, жители острова станут куда покладистее. Пройдет не так уж много времени, и новая паства вольется в лоно истинной церкви. К тому же Радд поклялся не причинять вреда Лилиа, сказал, что и волос не упадет с ее головы. Правда, Радд безбожник... Можно ли верить его клятвам?
Стоя над телом молодого вождя, глядя на лужу крови и торчащее копье, Джэггар оправдывал преступление тем, что, хотя церковь и проповедует кротость и милосердие, история христианства полна насилия. Что делать, если язычники не желают принимать христианство по доброй воле? Потворствуя насилию, Джэггар взял на душу грех, но грех этот простится ему ради высокой цели. Кровавые крестовые походы... но разве не получил отпущения грехов каждый, кто в них участвовал? То, что происходит, в своем роде крестовый поход, цель которого – остановить и покарать распутников. Чтобы принять истинную веру, в первую очередь нужно отказаться от радостей плоти. Плоть – лишь камень на шее, все беды идут от плотских потребностей.
