– Машка, откуда он взялся? Почему Верка не сбросит с себя эту гадость? – удивилась я.
Подруга недоуменно посмотрела на меня.
– Ты о чем говоришь?
– О пауке, о чем же еще!
– У-у, Ирка, отдыхай больше, мы сейчас в кабинете химии сидим, а не биологии, – вздохнула Манюня.
Я не обратила внимания на это замечание, меня сейчас больше волновал другой вопрос: если на Михайлову и в самом деле навели порчу, то кто. Она ничего плохого не сделала. Стоп! Это же!..
Я оглянулась на Алину.
– Не может быть, – пробормотала я. – Алинка – тихая застенчивая хорошая девочка, все уроки всегда выучены, за партой сидит как мышка, слова никому грубого не скажет… не могла же она навести эту порчу?
Машка внимательно прислушивалась к моим словам.
– Ирка, я поняла, Гоша ушел к Верке так внезапно, потому что та воспользовалась магией!
– Это все надо обязательно проверить, – сказала я, и подруга согласно кивнула.
На перемене мы с Машкой, стоя возле полупустого класса, спорили, померещился ли мне паук или нет.
– Извините, девочки, в этом кабинете сейчас начнется урок литературы у десятого «В» класса? – подошла к нам молодая женщина.
– Да, – кивнули мы.
– А вы мне не подскажете, кто тут Маша Никитина? – спросила та, заглядывая в кабинет.
– Ну, я Маша Никитина, а что такое? – настороженно спросила Мария. – Зачем я вам нужна?
– Ой, Машенька! – молодая женщина почему-то радостно всплеснула руками. – Понимаешь, я первый год преподаю в вашей школе, не всех еще учеников знаю… Дело в том, что я веду уроки математики в шестом «Б»…
– Ясно, – перебила ее Машка и тяжело вздохнула. – Вы, наверное, хотите пожаловаться на Даниила.
– Да, – согласно кивнула учительница. – То есть нет. Не то чтобы пожаловаться. Просто ваш Даниил очень живой, подвижный мальчик, и он мне не дает спокойно вести уроки.
– Ясно, – Машка вздохнула еще тяжелее. – На ушах стоит. Что ж, пойдемте, я ему уши оторву, хоть один урок посидит спокойно.
– Нет, ну зачем такие меры, это же все-таки ребенок, к нему просто надо найти свой подход. Я еще не освоилась, поэтому к нему этот подход не нашла, – педагогично сказала женщина. – Я хотела попросить вот о чем. Последние два урока он испортил тем, что пришел не с учебником, а с задачником собственного сочинения. Даня сказал, что в учебнике задачи и примеры скучные, посредственные, и поэтому тут же предложил «порешать то, что решать не скучно». Он раскрыл тетрадь с его собственными задачами, прочел некоторые из них, после чего ученики потребовали, чтобы мы решали только их, а вернее, не решали, а слушали, потому что задачки очень веселые. Я, естественно, отобрала у Даниила эту тетрадку, но он в ответ на унылые вздохи одноклассников сказал: «Не волнуйтесь, у меня дома еще одна есть, с другими, еще более веселыми задачами». Так вот, Маша, вы же вместе с братом живете, не могли бы вы отобрать у него этот «еще один задачник».
– Раз плюнуть, – махнула рукой Никитина, – я знаю все его потайные места: за стиральной машиной в ванной, под кроватью, за батареей, в цветочном горшке… Где-нибудь да отыщется. Я сколько раз с помощью такого обыска свои вещи возвращала!
Данилкина математичка очень обрадовалась и, распрощавшись с нами, ушла.
За учебный день у Веры произошло еще много всего: в середине диктанта по русскому потекла ручка и залила чернилами тетрадь, выяснилось, что она забыла дома перевод по французскому, и учительница, отличавшаяся вспыльчивым нравом, сразу влепила ей двойку, потом Верке на ногу опрокинули стул, Света случайно плеснула на нее фантой, а перед последним уроком Вероника умудрилась уронить с подоконника горшок с кактусами и разбить его. Историчка долго шумела по этому поводу и потребовала, чтобы Михайлова принесла завтра точно такой же глиняный горшок. В довершение всего у девчонки оторвалась пуговица на куртке. Мелочь, конечно, но это окончательно испортило настроение Веронике, и она вышла из школы, хлопая мокрыми ресницами. Казалось, что даже идущий рядом Гоша, чьего внимания она так хотела, не мог ее утешить.
