Позабыв о своем смущении, я накинулась на мужчину:
– Мы несколько часов простояли в очереди.
– Ага, как и все, кто за вами, – усмехнулся он. – Парни не могут пообщаться с каждым. Слишком много фанатов. Повезет в следующий раз.
– Но я здесь не ради себя. Это подарок моей сестре на день рождения. Она…
Однако не имело значения, что я собиралась сказать. The Heartbreakers уже ушли.
Я распласталась на кровати в отеле и уставилась в потолок. В номере стояла духота, и жара настолько изнуряла, что двигаться было невозможно. При малейшем движении по шее стекал пот, а при каждом вдохе моя кожа прилипала к ткани футболки. Я лениво повернула голову и посмотрела на брата, лежавшего на соседней кровати.
– Может быть еще жарче? – спросила я.
В молчании дойдя до нашего отеля, мы с Дрю с радостью заселились в номер и сразу же хотели завалиться спать. Но, к сожалению, удача продолжила поворачиваться к нам пятой точкой, и мы оказались в комнате со сломанным кондиционером. Лежа на кровати, я не могла не думать о том, что мы зря потратили время на эту поездку. Мне было интересно побывать в галерее Бьянки, но сейчас я могла думать только о том, каким бессмысленным стал остаток дня.
– Мне так хотелось увидеть, как загорятся глаза Кары, когда мы презентуем ей автограф The Hear-tbreakers, но теперь этого не случится, – проныла я.
Брат оторвал глаза от книги в руках.
– Пожалуйста, не накаркай, – бросил он и снова вернулся к чтению.
– Нам нужно найти какое-то место с кондиционером. Хочешь поужинать? – предложила я.
В этот раз Дрю даже не взглянул на меня.
– Может, чуть позже. Хочу дочитать эту главу.
Весь последний месяц Дрю был одержим идеей закончить список книг для летнего чтения. В конце лета он уезжает в университет Миннеаполиса. Регистрация первокурсников начнется только через две недели, но Дрю хотел взять английский в качестве профилирующего предмета и уже выбрал литературный курс, на который надеялся попасть. Он был так взволнован, что поступает в университет, что еще до начала семестра взялся изучать учебный материал.
В горле образовался комок, и я отвернулась от брата. В девятом классе, до болезни Кары, я всем сердцем желала попасть в Нью-Йоркский университет. Мне казалось, Нью-Йорк станет идеальным местом для меня, чтобы понять, кто я сама по себе, отдельно от брата и сестры. В начале выпускного класса, когда у Кары наступила ремиссия и я получила письмо о зачислении, все наконец стало казаться реальным. Я собиралась учиться в университете.
К началу лета радость немного подугасла. Сотрудник университета связался со мной, и я хотела ответить согласием, но в то же время мысль об отъезде из дому пугала. Мама сказала, что чувствовать волнение нормально. Первый отъезд из дому – это серьезный шаг, и нет ничего плохого в том, чтобы нервничать. Но то, что я чувствовала в животе, не было похоже на бабочек. Скорее на пчел-убийц.
Не успела я с этим разобраться, как сестре стало хуже.
И после этого пчелы исчезли. Я знала, что не могу уехать, пока Кара проходит лечение, поэтому решила пропустить один семестр. Для Дрю все было иначе. Миннеаполис находится всего в полутора часах езды от Рочестера, поэтому он мог приезжать на выходные домой и посещать Кару тогда, когда хотел. Я же была бы в нескольких штатах от сестры, совершенно одна. Мне не было горько, что пришлось отложить учебу, и все же я хотела последовать примеру Дрю и подать заявление в университет поближе к дому.
