– Амбиции? – повторил он.
– Да. Истории о вас точны, мой король. Та-Нтри – идиллическая земля, а я подозреваю, что была бы счастлива властвовать здесь. Ни о чем другом я и не мечтала. А тут как раз совет коммерсантов принес мне ваше предложение, и я целую неделю ни о чем другом не думала. Я люблю Шефалу, но она несравнима с… этим, – сказала она, кивая в сторону огромного города, лежащего внизу перед ними. – Она не сердце нашего мира, невзирая на все развлечения и ужасы, которые она предлагает. У меня здесь будет масса возможностей изменить мир к лучшему, встречаться с людьми и получать жизненный опыт, какой я и представить себе не могла у себя дома. Мне это показалось приключением, вызовом, мимо которого я не могу пройти.
Гассан, казалось, обдумывал услышанное.
– И, может быть, возможность, усилить влияние Аяанле?
Хацет обаятельно улыбнулась:
– Сделать предложение – это была ваша идея. Вы должны были знать, как мы примем его.
Он ответил ей улыбкой:
– Вы мне нравитесь. Я сказал моему каиду, что, по слухам, ваши речи умны, а он мне ответил, что для меня это будет даром божьим – иметь жену, которая не побоится ловить меня на моих глупостях. Я рад, что вы все же решили приехать, несмотря на желание вашего батюшки быть у меня шипом в боку.
– Он будет острым шипом. Но да… – осторожно добавила она. – Я тоже рада, что я здесь.
Гассан помолчал, а когда заговорил снова, всякие намеки на заигрывание исчезли из его голоса:
– Есть и еще кое-что – вы должны принять это, прежде чем дадите согласие на брак. И это вопрос гораздо более личный.
– И что же это?
– Для меня благополучие Дэвабада всегда на первом месте. Прежде всего я – король, а потом уже все остальное. А после этого? Я в первую очередь отец, а потом уже муж. Мунтадир – мой эмир, и это не может измениться. Даже если у нас родится сын. – В его глазах снова появился блеск эмоций, и, когда он заговорил, голос его смягчился. – Это мой долг перед ним за ту жизнь, которой он живет здесь.
Хацет обуздала свои реакции – мимо ее глаз не прошло жесткое выражение его губ. Начиналось сражение, к которому она подготовилась – она знала, что впереди ее ждет долгая, сложная война, хотя другие вряд ли будут знать о ней. Ведь ее соплеменники такие тугодумы. У нее, конечно, были надежды, но пока о них придется забыть.
Она выкинула из головы печальные глаза мальчика-эмира на причале:
– Я понимаю. Но я должна быть уверена, что все рожденные нами в браке женщины получат в равной степени защиту, богатство и безопасное будущее.
– Конечно. Они будут Кахтани.
«Они будут Кахтани».
Казалось, что такая судьба несет в себе столько же проклятий, сколько и преимуществ. Но она огляделась, и проклятия – такие, какими они были, – показались ей мизерными рядом с благодатями и возможностями. Она распрямила плечи.
– Тогда я согласна, мой король. – Сердце ее при этих словах екнуло, но согласие она дала. Хацет не покинула бы Та-Нтри, если бы не была уверена. То, что Гассан поговорил с ней об этом и предложил альтернативу, только укрепило ее убеждение.
– Я искренне удовлетворен. И, если позволите… – Гассан потянулся к ней, и она позволила ему взять ее за руку. – Я бы хотел показать вам кое-что получше.
Хацет удивленно вскинула брови.
Он издал сдавленный смешок, его щеки на миг потемнели:
– Клянусь вам, эти слова в моей голове звучали гораздо невиннее.
– Возможно, мой отец не так уж не прав в своем недоверии к вам, – подначила она его. Но позволила себе почувствовать благодать его тепла.
