Ольга коснулась рукой деревянного креста на шее Сергея:
— Давно хотела спросить — откуда у вас этот странный крест?
— Этот старообрядческий крест остался мне на память о матери. Собственно, то немногое наследство, что мне от нее досталось. — Без какого бы то ни было надрыва и пафоса, спокойно и буднично, Сергей добавил: — Я ее очень любил. И продолжаю.
***
Полгода, прошедшие с первой встречи Ольги и Сергея у Таты, вместили в себя многое: бессчетное количество чашек кофе в любимой Олиной кондитерской, снег, сменивший осенние листья на аллеях Летнего сада, каток в Таврическом саду, весну в ее буйном разливе, щедрое цветение садов и вот эту самую облюбованную ими скамеечку посреди луга.
Велосипеды отдыхали в траве, солнце прожигало землю, а Сергей с Ольгой сидели на скамейке и разговаривали. Большей частью болтала, конечно, Ольга (несу всякий вздор, Сережа? Ну уж извините, да послушайте!), но вот и молчаливый Сергей разговорился…
— Сережа, да что вы опять про свою оптику да фотопленку? — усмехнулась Ольга. — Вы мне про себя расскажите, скучный вы человек. Мечта есть у вас?
— Есть, — улыбнулся Сергей. — Я с детства мечтал побывать на Севере, увидеть северное сияние и звезды, фотографировать снег. Жаль, пока мечта не исполнилась, но я надеюсь, что когда-нибудь судьба приведет меня на Север.
Он рассказывал Ольге про сотню оттенков белого цвета, про северян, которые умеют их различать, про то, что снег можно снимать бесконечно — он же разный! — про северные сказки и обычаи северных народов.
Ольга улыбалась: ну не такой уж он и молчун! Пожалуй, заслушаться можно!
— А я тоже хочу на Север, возьмите меня с собой! Буду вам помогать — нести штатив, песенки петь.
— Ну куда вам, Леля, в вашей бархатной шубке и муфточке ехать, разве на балы только?! — рассмеялся Сергей.
Ольга слетела с высокой скамеечки, как с горы прыгнула, оседлала велосипед и махнула своему кавалеру:
— Хватит разговаривать! Поехали, Сережа!
Где-то в лесу, на поляне, они остановились. Шумел ветер, вдалеке куковала кукушка.
Ольга прислушалась:
— Слышите? Такая странная птица, будто плачет…
— Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? — спросил Сергей.
Ветер подхватил короткий птичий крик.
Ольга замерла — год-два? Тень омрачила ее лицо, и она в сердцах крикнула:
— Неправда! Дура кукушка!
— А вы суеверная, Леля! — улыбнулся Сергей. — Приметы — это глупости, недостойные верующего человека.
Он привлек ее к себе, поцеловал, и она тут же обо всем, включая суеверия и предчувствия, забыла.
В тот летний июньский вечер они стали ближе друг другу на целое «ты» (чужое «вы» отменилось само собой) и на много поцелуев (когда целуешься под каждой сосной, а сосновый лес нескончаемый — вовек весь не обойти!)
И вот уже когда было и доверительное «ты», и нескончаемый, измеренный поцелуями лес, и планы на будущее, в конце июня они вдруг поссорились.
— Значит, Север, усовершенствованная линза для фотоаппарата, а меня в твоих планах как будто и нет? — проворчала Ольга.
— Леля, но это не так! — мягко возразил Сергей. — Все мои планы связаны с тобой!
Ольга болтала ногами на высокой скамеечке, не доставая белыми туфельками до земли.
— Но жениться ты мне все-таки не предлагаешь?! Что — отца боишься?
Сергей пожал плечами:
— Мой отец здесь вообще ни при чем. Просто… Ну куда тебе замуж, Леля? Ты еще совершенный ребенок!
— И ничего не ребенок! — выпалила Ольга. — Мне вон Коля Свешников предложил за него замуж выйти!
