Однажды Ваня принёс Маше детские разукрашки. Он подумал, что если уж подруга не может разговаривать, то рисование ей может подойти. Не ошибся. Сначала Маша, не вставая с дивана, просто неуклюже пролистала альбом и отложила в сторону. Но уже на следующий день, когда он пришёл, она сидела и вовсю раскрашивала картинки. Она сначала не обратила внимания на то, что он вошёл. Даже сморщилась – придётся отвлечься. Но Ваня всё понимал. Он забрал мусор, положил еду на старую табуретку, поцеловал Машу в лоб и просто сел рядом. Он смотрел, как она рисует, и молча благодарил Бога за этот шанс. Маша рисовала. Разговаривать она не могла.
Только через 6 месяцев она заметила, что стала успокаиваться. Постепенно ей становилось лучше. Белые губы стали розоветь, вес начал прибавляться, в глазах появился блеск. Маша смутно стала осознавать, что происходит. Она бросила разукрашки и бросилась Ване на шею, когда он в очередной раз пришёл её навестить. Тогда они долго разговаривали. Маша по большей части только спрашивала.
– Ваня, а снег уже начал таять?
– Да, февраль был очень тёплый. Сейчас снега вообще почти не осталось. Правда, очень грязно.
– Это ненадолго. Сезон обязательно возьмёт своё.
– Что это значит, Маш? – Ваня был рад поговорить. Маша так долго молчала, он не знал, какой она будет, если восстановится.
– Ну, значит, что зима должна быть зимой. Если она закончилась раньше, весной холода ещё вернутся. Помнишь, в прошлом году лето какое прохладное было? А потом всю первую половину осени стояла жара. Вот она – сезонная закономерность.
– Мне кажется, лучше бы всё запланированное было бы в свой сезон. А то какая-то каша-малаша.
Ваня улыбнулся.
– Вообще было бы чудненько, если бы всё всегда и везде было идеально. Но так ведь не бывает. И никогда не будет. Глупо мечтать о несбыточном.
– А как же чудеса?
– Чудеса – это прекрасно, и они, точно, существуют. Я в этом лично абсолютно уверена!
Маша рассмеялась. Ваня еле сдержал слёзы – она впервые за эти бесконечные полгода рассмеялась. Его Маша возвращалась в себя. «Она права, вот оно – настоящее чудо».
– Но чудеса не имеют ничего общего с утопиями, – Маша даже не заметила изменений в себе, – поэтому мы можем пытаться сделать мир лучше, но идеальным он никогда не будет. Кто знает, может быть, даже к счастью.
– А ты философски настроена, – Ваня наконец тоже рассмеялся.
– У меня было немало времени подумать о разном. И вот задача из задач – как мне вернуться в школу? Наверное, мне придётся остаться на второй год. Это как-то… стрёмно.
Маша скривила гримасу. И покорно, но недовольно вздохнула.
– Мне кажется, школа – это не такая большая проблема, как… – Ваня замолчал, сомневаясь, стоит ли договаривать мысль.
– Какая ещё проблема? Ваня, что случилось, пока меня не было???
– Ничего не случилось. Маш, ты меня извини за эти мысли, но ты уверена, что справишься с Водой, когда вернёшься?
– Я поняла, – Маша стала грустной и серьёзной, – я хочу тебе кое-что показать.
Маша встала, подошла к ваниному рюкзаку и вынула оттуда складной ножик-брелок. Ваня не успел понять, что она делает, как девочка порезала себе палец. Он резко вскочил и начал вопросительно причитать.
– Ваня, подожди. Я тебе сейчас всё объясню. – Маша была спокойна и серьёзна.
Она нажала на палец, и из него пошла самая обычная кровь.
– Ваня, ты видел когда-нибудь зависимых людей?
Он в ужасе смотрел на неё и молчал.
