– Тебе так приятно мучить рабов, которых ты ловишь? – язвительно спросила Фабиола.
Сцевола ухмыльнулся, показав острые зубы.
– Это нравится моим парням, – ответил он. – И мне тоже.
Его спутники снова захохотали.
Фабиола строго взглянула на него.
– Было бы потеплее, эта мразь еще не так орала бы, – с деланым дружелюбием сообщил Сцевола. – Мне нужен хороший, сильный огонь – железо нагреть. Но это можно сделать и попозже, в лагере.
Фабиола кипела от гнева. Она отлично знала, о чем говорил Сцевола. Одной из самых распространенных кар для беглых рабов было клеймение. На лбу человека раскаленным железом выжигали букву «F» – fugitivus, беглец. Клеймо должно было служить жестоким предупреждением другим рабам. А если несчастный предпринимал повторную попытку сбежать, его, вероятнее всего, ожидала казнь на кресте. Потому-то большинство рабов вынуждены были мириться со своей участью. Но не я, напомнила себе Фабиола. И не Ромул.
– Убирайтесь! – Она ткнула рукой туда, откуда явились фугитиварии. – Сейчас же!
– И кто же, интересно, меня выгонит, а, госпожа? – глумливо осведомился Сцевола, указав подбородком в сторону Корбуло. – Неужто этот старый болван?
Его спутники сразу же взялись за оружие.
Виликус еще сильнее побледнел.
– Хозяйка! – чуть слышно прошептал он. – Нужно скорее вернуться на виллу!
Фабиола глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она твердо решила не уступать Сцеволе, а бегство означало бы позорное поражение.
– Я любовница Децима Брута, – громким, ясным голосом сообщила она. – Известно тебе, крыса помойная, кто он такой?
Лицо Сцеволы превратилось в холодную непроницаемую маску. Он что-то прикидывал в уме.
– Брут – один из главных командиров Юлия Цезаря, – гордо добавила Фабиола и окинула фугитивариев суровым взглядом. Все опустили глаза. Кроме Сцеволы. – Если со мной что-нибудь случится, он Гадес поставит вверх дном, но найдет виновного.
В первое мгновение Фабиоле показалось, что ее слова дали желаемый эффект. Она повернулась, чтобы уйти.
– А-а, так ты шлюха одного из Цезаревых прихвостней… – растягивая слова, проговорил у нее за спиной Сцевола.
Щеки Фабиолы вспыхнули, она не нашлась что ответить.
– В Риме кое-кто готов заплатить хорошие деньги, если какой-нибудь сторонник Цезаря, – Сцевола широко улыбнулся, отчего его слова прозвучали еще страшнее, – выйдет из игры.
Остальные фугитиварии сразу оживились.
У Фабиолы сердце екнуло. В Помпеях совсем недавно говорили о зверских убийствах многих небогатых сторонников Цезаря – тех, у кого прежде не было никакой необходимости содержать многочисленную охрану. И у нее самой было лишь трое телохранителей.
– Скоро Брута ждешь?
Фабиола ничего не ответила. К горлу подкатил ком, она была близка к панике.
– Не волнуйся. Все будет как надо. – Сцевола наклонил голову и вновь прищурился. – Парни!
Фугитиварии как один шагнули вперед.
Фабиола испуганно взглянула на Корбуло. К его чести, он не заторопился к дому, а, напротив, сжал в кулаке кнут и встал перед своей хозяйкой, загораживая ее.
Сцевола расхохотался басовитым неприятным смехом.
– Прикончить старого глупца, – приказал он. – Но сука чтоб осталась жива и невредима. Она моя.
«Юпитер, благой и величайший! – мысленно взмолилась близкая к отчаянию Фабиола. – Опять мне так нужна твоя помощь!»
Ответом ей был только звук извлекаемых из ножен мечей.
Корбуло расправил плечи и сделал еще шаг.
