Больше их никто не остановил. Стояла глухая ночь; почти все легионеры крепко спали. Кроме того, приставать с вопросами к Тарквинию мог решиться лишь кто-нибудь из старших командиров легиона, но никто из них не попался друзьям по пути. Да и нечего им было сейчас делать снаружи. Вскоре маленькая группа добралась до принсипии, штаба легиона, находящейся на перекрестке виа Претория и виа Принсипия, соединявшей восточные и западные ворота. Эти главные улицы делили лагерь на четыре равные части. Здесь же стояли роскошный дом Пакора и более скромные жилища старших центурионов, командовавших когортами; эти, все до одного, были парфянами. Рядом находились валетудинариум, лагерный лазарет, и мастерские плотников, сапожников, гончаров и ремесленников множества других специальностей, жизненно необходимых легиону.
Римские легионеры были не только воинами, но еще и искусными мастерами и строителями. Ромул думал, что это одна из главных причин, позволивших Риму достичь такого величия. А несчастный Красс в решающий момент подставил под удар едва ли не единственную слабую сторону республиканской армии – в ней почти не было кавалерии, тогда как у парфян конники составляли подавляющее большинство войска. Тарквиний указал на это задолго до прихода в Карры, и Ромул очень скоро убедился, что гаруспик прав. Но простых воинов не заслушивали на военных советах, сердито думал он. Красс то ли не желал, то ли был неспособен думать об участи своих солдат и бестрепетно вел войско навстречу гибели.
И поэтому у Забытого легиона появились новые командиры. Очень жестокие.
Ромул вздохнул. Если не считать Дария, командующего той когортой, куда попал юноша, большинство командиров-парфян были совершенно безжалостными. И что случится, когда они увидят Пакора, ведали одни только боги. Но хорошего ждать не приходилось.
Обнесенный высокой стеной дом Пакора находился рядом с принсипией. По форме он походил на римскую виллу – замкнутый квадрат с внутренним двором. Сразу за входными дверьми располагались атриум – вестибюль – и таблинум – зал для приемов. Оттуда проходили во внутренний двор, опоясанный колоннадой, через которую можно было войти в пиршественный зал, спальни, бани или святилище. Ромул побывал в Селевкии и знал, что новые властители не были нацией архитекторов и строителей, подобно римлянам. В парфянской столице все здания, кроме циклопической арки главных ворот и великолепного дворца Орода, представляли собой маленькие, примитивные глинобитные хижины. Он хорошо запомнил, как изумился его нынешний командир, когда впервые вошел в свой свежевыстроенный дом. В тот момент парфянин больше всего походил на ребенка, которому дали новую игрушку. Теперь же Пакор оказался перед воротами, которые охраняла дюжина парфян, вооруженных луками и копьями, – легионерам-пленникам никогда не доверяли эту обязанность, – свисая безжизненным кулем с могучего плеча Бренна.
– Стойте! – крикнул смуглый командир караула, подозрительно всматриваясь в тело, которое нес Бренн. – Кого вы притащили?
– Пакора, – ответил Тарквиний, не меняясь в лице.
– Что с ним? Ему плохо?
Гаруспик кивнул.
– Он тяжело ранен.
Парфянин кинулся вперед и громко ахнул, увидев серое лицо Пакора.
– Как?! – Он выкрикнул короткий приказ, и стражники рассыпались, взяв римлян в кольцо и направив на них копья.
Окруженные старались не шевелиться. Отношения между римлянами и парфянами и при обычных обстоятельствах были напряженными, а сейчас, когда они принесли тяжелораненого Пакора, можно было ожидать чего угодно.
