Охваченный стремлением узнать больше, юноша шагнул к входу, намереваясь войти в храм вслед за гаруспиком, но сразу полдюжины парфян преградили ему путь.
– Никто больше туда не войдет, – громыхнул один из них. – Храм Митры – святое место. И таким, как ты, там делать нечего.
– В глазах Митры все равны, – храбро ответил Ромул, вспомнив разговор с Тарквинием. – К тому же я воин.
Его слова немного смутили парфянина.
– Кому входить туда, решает командир, – так же резко сказал он после небольшой паузы. – Насчет вас двоих Пакор ничего не говорил.
– Так что же, нам просто ждать здесь? – осведомился Ромул, чувствуя, как его охватывает гнев.
– Совершенно верно, – подтвердил воин и шагнул вперед. Несколько его товарищей взялись за колчаны. – Все мы останемся здесь, пока Пакор не скажет, что делать дальше. Ясно?
Они смерили друг друга злобными взглядами. Хотя парфяне и легионеры уже не раз сражались бок о бок, о приязни между пленными и их победителями не могло быть и речи. И, как ясно чувствовали римляне, не следовало ожидать, что она возникнет в будущем. Ромул тоже не мог относиться к парфянам по-дружески. Ведь эти самые люди убивали его товарищей при Каррах.
Он почувствовал, как Бренн взял его за руку.
– Перестань, – спокойно произнес галл. – Не стоит.
Бренн вмешался в происходившее не раздумывая, чисто инстинктивно. За минувшие четыре года Ромул сделался ему дороже родного сына. С тех пор как судьба свела их, его собственная, пусть скорбная и страшная жизнь сделалась как будто легче. Благодаря Ромулу у него появилась причина жить. Ромул же, которого Бренн неустанно обучал и тренировал, теперь, в семнадцать лет, сделался могучим бойцом. Усилиями Тарквиния Ромул кое-чему научился, он мог даже читать и писать. И лишь в редких случаях, подобных этому, пылкая душа юноши брала верх над рассудительностью. Я сам когда-то был таким, думал Бренн.
Глубоко вздохнув, Ромул отошел. Парфянин, оставшийся стоять на месте, надменно ухмыльнулся. Ромул терпеть не мог отступать. Особенно в тех случаях, когда у него имелась возможность увидеть что-то важное. Но в большинстве случаев отступление было самым разумным решением.
– Зачем Тарквинию понадобилось тащить нас сюда?
– Для поддержки.
– Против кого? Против этих жалких псов? – Ромул, словно не веря своим глазам, вновь обернулся к парфянам. – Их здесь двадцать человек. И все с луками.
– Да, силы не равны, что верно, то верно, – пожал плечами галл. – Но ему больше не к кому было обратиться.
– Нет, дело здесь не только в этом, – отозвался Ромул. – Тарквиний поступил так не без причины. Мы должны быть здесь.
Бренн покрутил косматой белокурой головой, посмотрел по сторонам. Безжизненный пейзаж скрыла тьма очередной тягостно-горькой ночи.
– Чего не знаю, того не знаю, – сознался он. – По-моему, это место забыто всеми богами. Тут нет ничего, кроме земли и камней.
Ромул хотел было согласиться с другом, но неожиданно заметил два сверкающих пятнышка, в которых отражался свет факелов. Он застыл, всматриваясь во мрак. Далеко, почти невидимый во мраке, сидел и глядел на них шакал. Зверь был абсолютно неподвижен, лишь по блеску глаз можно было догадаться, что это не изваяние.
– Мы не одни, – радостно прошептал Ромул. – Вот! Смотри.
Бренн гордо улыбнулся, как будто сам проявил незаурядную наблюдательность. Он был опытнейшим охотником, однако не заметил небольшого хищника. Такие случаи происходили все чаще и чаще. Теперь Ромул умел находить следы животных даже на голых камнях, у него обнаружилась редкая способность замечать мельчайшие детали. Упавшая ветка, сломанная былинка, неровный след, если добыча ранена… Найти кого-то, обладавшего таким же умением, непросто.
