– Еще немного. – говорит он.
Я отворачиваюсь, не желая наблюдать за этим зрелищем. Я никогда не могла спокойно смотреть на раны или кровь, но сейчас это стало чем-то нормальным.
Рядом горит костер, на котором готовится кролик, рот наполняется слюной и мысли о еде перебивают боль. Солнце уже заходит за горизонт и судя по всему, я провела без сознания пол дня.
– Если рана не начнет гноиться, выживешь. – беззаботно произносит черноволосый.
Он накладывает чистую повязку и возвращается к костру. Любое движение ногой вызывает боль, идти я точно не смогу. Я приподнимаюсь на локти и пытаюсь осмотреться. Мы в лесу, где пахнет свежестью и костром, слышу птиц и как шумят деревья. Там, где я была тишина сменялась плачем.
– Записка? Ты мог положить нож или даже гвоздь, но положил записку? – недоумеваю я.
Он сбит с толку. – Это был знак.
– В записку можно было завернуть гвоздь.
– Сдался тебе этот гвоздь.
– От него проку больше, чем от этого клочка бумаги.
Его брови лезут вверх. – Лучше бы поблагодарила за свое спасение.
– За тот момент, когда ты помог выбраться из камеры? Или за тот, где помог избавится от кандалов? Прости, наверное, ты о том, когда нужно было оглушить работорговку.
– Я вывез тебя оттуда, а потом промыл рану и зашил ее. – хмурится парень.
Во мне говорит злость к тем ужасным людям, а я вымещаю ее на нем.
– За это, спасибо.
– Может стоило с этого начать?
Я выдыхаю.
– Прости.
– Голодная?
Запах жареного мяса просто сводит меня с ума. Парень снимает с костра кролика и делит его на две части. Он протягивает мне половину, и я тут же вонзаю зубы в нежное мясо, почти не жуя, сразу проглатываю.
– Ешь медленно и маленькими кусочками, а то будешь выворачивать желудок в кустах.
Черные глаза смотрят на меня, парень кажется моим ровесником.
– Кто ты? – спрашиваю я.
– Это не имеет значения.
– Откуда знаешь Августа?
– Мы нашли его в лесу и помогли.
– Как давно?
– Полторы недели назад.
Полторы недели просто выпали из жизни, за это время я бы успела добраться до Хетингера.
– Где он? Почему не здесь?
– Я не знаю всех подробностей, сделку заключал Хоук.
– Сделку? Ты наёмник?
Парень закатывает глаза. – Слушай, мы должны были вытащить тебя оттуда и довести до границы. Часть плана выполнена, осталось немного.
– Кто «мы»?
– Ты скоро увидишься с ними.
Я не горю желанием встречать кого-то еще, единственное, о чем я думаю, как добраться до Хетингера в максимально короткие сроки. А Август нанял наёмников, что может быть лучше?
– Так откуда ты? – спрашивает парень, поедая кролика.
Вряд ли Август стал бы говорить им правду, значит он поделился с ними историей, которую сам придумал.
– Отсюда, старый Сомердон. – как только слова слетают с губ, парень ехидно улыбается.
– Правда? Откуда именно.
– Сомердон.
– Пусть будет так, но открою тебе секрет. Те, кто здесь родились и выросли никогда не говорят старый Сомердон. Они называют эти земли освобождёнными или вольными. Все-таки так долго ждали этой свободы, а такие как ты говорят старый Сомердон. Если хочешь врать, делай это правильно.
Я знаю, что старый Сомердон иногда называют вольными землями, но никогда не придавала этому значения.
– Как тебя зовут? – вновь спрашивает парень и с именем проблем быть точно не должно.
– Разве Август не сказал?
– Сказал. – снова эта улыбка появляется на его лице.
– Марлен.
– Уже лучше, но не идеально. Ты хмуришь брови, когда врешь.
– А ты свое имя не назовешь?
