Он дно морей изведал всласть:
Чтобы воспрянуть, нужно пасть.
От желания развернуться и бежать Ларри аж встряхнуло, но он сдержался. Гардианы не бегут. У него лучшая работа в мире, он выполнит задание и вернется к ней, а это стоит того, чтобы пережить пару неприятных минут.
Источник звука был все ближе, а вот предупреждающих надписей больше не попадалось – кажется, так высоко в древние времена никто не забирался. Ларри проплелся еще сотню шагов и, собрав в кулак всю свою храбрость, выглянул за каменный выступ. Впереди была неглубокая пещера, на вид совершенно безобидная. А вдруг там и нет ничего? Может, история про это место – просто легенда. Сказочки. Глупости.
– Сержант Ноль Ноль Один прибыл, – на всякий случай представился он.
Голос получился что надо – громкий, уверенный. Шепот и шум невидимых листьев стихли. Еще минуту Ларри ожидал увидеть какой-нибудь жуткий призрак, но все было тихо. Отсюда даже можно было разглядеть дальнюю стенку пещеры – пф-ф, так-то вообще не страшно!
Ларри решительно подошел ближе и заглянул под своды. Пещера как пещера, на острове таких сотни.
– Я это… за пророчеством, – сказал Ларри, чувствуя себя глупее некуда.
Где Магус отыскал тут Тень? Даже не холодно. Может, надо сказать что-то особенное? Вдруг Тень любит стихи? И он прошептал еще один отрывок из того же сборника:
Здесь край идущих до конца,
Для слабых больше места нет.
Тьма, что лишила нас лица,
Вернет нам то, что отнял свет.
Стихи на вкус Ларри были так себе, хотя он бы скорее язык себе откусил, чем признался. И они явно не помогли.
– Эй, – Ларри задрал голову, чтобы хоть краем глаза видеть монструма, – ты же соткан из Тени. Хоть раз в жизни будь полезным – чего она от меня хочет?
Попугай снисходительно глянул на него. Глаз у этой твари не было, что не мешало ей смотреть с самыми разными выражениями, от лютой ненависти до легонького, вот как сейчас, презрения.
– Пошар-р-рь вокр-р-руг, – посоветовал монструм.
Ларри хотел было сказать, что тут особо негде, но понял, что в углах все-таки темновато. Вряд ли там пряталось что-то жуткое, и Ларри спокойно пошарил рукой в неглубоком полумраке.
И обомлел, когда рука наткнулась на что-то плотное, совершенно осязаемое. Глаза не видели ничего, кроме сероватой мглы, но рука определенно касалась предмета сложной формы и высотой по колено.
Все произошло одновременно: Ларри понял, что именно ощупывает, в пещере вдруг стало темнее, а то, что минуту назад было бесплотным, превратилось в реальный предмет – он будто соткал сам себя из темноты.
Это было дерево в горшке – то самое, которое он видел на распродаже. Ларри сел на землю. Порыв, который он испытал, удивил его самого, – ему захотелось вынести дерево на воздух, разглядеть и убедиться, что оно в порядке. Несколько секунд Ларри был так оглушен этим желанием, что не замечал вокруг ни звука, а потом в голове прояснилось, и он запоздало увидел, что происходит.
Выход из пещеры медленно заволакивало тьмой – она мягко ползла справа налево, и ход пока был свободен, можно было выскочить, Ларри уже встал на ноги – и не сдвинулся с места. Простая, человеческая его часть вопила, что он останется замурованным тут навечно, что нужно спасаться, но он не для того провел столько лет в Школе, чтобы трусливо сбежать при первой опасности. Настоящий Ястреб всегда спокоен, всегда рассуждает разумно и не поддается вспышкам чувства.
