15 ноября 1941 года противник начал второй этап наступления на Москву под условным названием «Тайфун». Однако в результате тяжёлых боев враг был остановлен, а потом без какой-либо паузы наши войска, начиная с 6 декабря 1941 года, перешли в контрнаступление и отбросили гитлеровские полчища от стен Москвы. Несмотря на то, что ударные группировки вермахта потерпели тяжёлое поражение и отступали, враг был ещё очень силён, и последующая борьба предстояла крайне трудная [55].
В связи с устранением угрозы дальнейшего продвижения немецких войск в глубь страны 12 декабря 1941 года Круглов С.Н. был освобождён от командования саперными войсками и вернулся в Москву для продолжения работы в Наркомате внутренних дел СССР. За весь период пребывания Сергея Никифоровича в районе Куйбышева ему лишь один раз удалось заскочить «домой» на улицу Степана Разина, чтобы проведать своих.
В то же время, находясь в войсках, замнарком не раз был вынужден обращаться к исполнению своих непосредственных обязанностей, чтобы отработать документы. Так, 27 ноября 1941 года и.о. прокурора СССР Г. Сафронов, заместитель наркома внутренних дел С. Круглов и нарком юстиции Н. Рычков подписали совместное циркулярное письмо, которым «на основании секретного, не подлежащего публикации» указа Президиума Верховного Совета СССР определили категории заключённых, освобождавшихся от дальнейшего отбывания наказания. В соответствии с этим документом Наркоматам внутренних дел и юстиции, прокурорам союзных и автономных республик, начальникам управлений внутренних дел и юстиции, прокурорам краёв и областей в местностях, не объявленных на военном положении, предлагалось выпустить из-под стражи лиц, осуждённых за опоздания и прогулы, маловажные бытовые преступления, женщин, беременных и с малолетними детьми, учащихся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО, военнослужащих, совершивших малозначительные должностные, хозяйственные и воинские преступления, нетрудоспособных инвалидов и стариков. При этом обретавшие свободу граждане предупреждались, что в случае совершения ими новых преступлений, они будут подвергнуты более суровой мере наказания. Не подлежали освобождению осуждённые за контрреволюционные преступления, злостные хулиганы и рецидивисты, а также немцы, финны, румыны, венгры, итальянцы, латыши, литовцы и эстонцы. Самое главное, что вышедшие из заключения лица призывных возрастов организованно передавались в военкоматы для направления их в Красную армию [44].
Начало войны и тревожные вести с фронтов поначалу не вызвали в тыловых городах и населённых пунктах серьёзной обеспокоенности населения. Ветераны вспоминают, что молодёжь даже веселилась, отправляясь выпить пива за победу, а потом шла на призывные пункты, чтобы записаться добровольцами в армию: «Вот мы им сейчас покажем!». Перед войной партийная пропаганда длительное время старалась выполнить указание товарища Сталина о том, что «нужно весь наш народ держать в состоянии мобилизационной готовности перед лицом опасности военного нападения, чтобы никакая «случайность» и никакие фокусы наших внешних врагов не могли застигнуть нас врасплох». Даже когда немецкие войска рвались к Москве, и пришлось начать эвакуацию учреждений и жителей столицы, многие считали, что это ненадолго, а потому старались не набирать с собой в дальнюю дорогу лишние вещи.
