– У меня было много возможностей, – криво усмехнулся мужчина. – Ты ведь всегда была упорной.
– Тогда за каким Архоном ты еще жив, ублюдок?
Лиори вырвала руку из захвата, опять попыталась отойти, и вновь риор перехватил ее, теперь сжав плечи.
– Кто был первым? – спросил он, буравя Перворожденную взглядом лихорадочно горящих глаз.
– Что? – опешила Альвия.
– Кто стал у тебя первым, Али? Кому ты позволила касаться себя?
– Ты в своем уме, Кейр?! – воскликнула лиори, понимая, что зелье Ферима вытаскивает сейчас из высокородного его затаенные мысли.
– Ответь.
– Жить надоело? – прошипела Альвия. – Хочешь доставить мне радость и, наконец, сдохнуть?
– Кому выпала честь познать твою страсть первым? Дин-Талю? Он сейчас здесь? – взгляд Райверна Дин-Одела становился всё злей. – Я хочу знать!
– Вот Архон, – сквозь зубы выругалась лиори. А идея с зельем была хороша…
– Али…
Она подняла голову, и лицо Альвии оказалось в захвате горячих мужских ладоней. Райверн мгновение смотрел на нее и порывисто склонился, прижался к губам… И тут же охнул, когда зубы Перворожденной сомкнулись на его губе. Риор не успел отпрянуть, удар лиори вышел сильным и точным. Кровь полилась из разбитого носа Дин-Одела.
– Пошел прочь, – отчеканила Альвия.
Райверн размазал тыльной стороной ладони кровь по лицу, криво усмехнулся и отступил на шаг. Он еще мгновение смотрел на взбешенную лиори, затем развернулся и направился к выходу из покоев. Однако остановился, уже взявшись за ручку, и обернулся:
– Мы еще не закончили, Перворожденная, – хрипло произнес он.
– Убирайся!
И он покорился. Альвия мотнула головой:
– Немыслимо!
Затем опомнилась и стремительно приблизилась к дверям. Литы уже обступили риора.
– Не трогать, – приказала лиори. – Проводите высокородного до его покоев. И не трогать, – еще раз добавила Перворожденная и, скрывшись обратно в покоях, с досадой выругалась: – Дери его твари Архона!
Что сейчас чувствовала повелительница Эли-Борга? Негодование? Безусловно. А еще растерянность. Она ожидала, чего угодно, даже защиту на предателе, только не того, что произошло.
– Что творится в голове этого мерзавца? – изумилась лиори.
Она перевела взгляд на стол, задумчиво посмотрела на кубок и фыркнула. Снадобье еще никогда не подводило Перворожденную, она всегда узнавала от собеседника всё, что ей было нужно. На ее вопросы отвечали четко и правдиво, даже осознавая, что выдают свои тайны. А что за тайну выдал Одел? Что он всё еще помнит ее? Неужели страсть юности по-прежнему горит в очерствелом сердце предателя?
– Дурость какая! – лиори передернула плечами. После подошла к столу, оперлась ладонями о его поверхность и опустила голову…
«Почему ты так пристально смотришь на меня, Райв? Отвернись».
«Не могу. Мои глаза сами находят тебя и не хотят отпускать».
«Что за дело до меня твоим глазам?».
«Они любуются своей госпожой».
«Разве им есть, чем любоваться? Если они посмотрят вокруг, то увидят много прекрасного».
«Самое прекрасное для них – это ты, Али».
«Если ты будешь смотреть слишком долго, то можешь ослепнуть».
«Тебя я найду, даже если ослепну. Мне станет подсказывать сердце».
«Довольно, Райв!».
«Как прикажет моя госпожа…».
Лиори мотнула головой, избавляясь от ненужных воспоминаний.
– Дурость какая, – повторила она.
Перворожденная прошлась по покоям, зябко обняв себя за плечи. Она ощущала ярость, которая так и не нашла выхода. Воспоминания о юности всколыхнули в душе лиори черную волну, и единственное, чего ей хотелось сейчас, это схватить меч, ворваться в покои изгнанника и выплеснуть на него свое бешенство.
