Память услужливо подкидывала воспоминания о проходе во внутренний двор, а оттуда, через подвал, к арене. Райверн усмехнулся и покачал головой, оценивая их с приятелями пронырливость и любопытство. Где они только не бывали во времена строгого, но все-таки беззаботного детства, где только не пролезли в пору отчаянной юности, куда только не сунули свои носы. Сейчас этот опыт неожиданно пригодился отверженному риору, и он вспомнил его, стараясь не углубляться в картинки, мелькавшие перед глазами. Боги, как же давно всё это было! Как давно…
Дин-Одел остановился перед ржавой дверью, ведущей в подвал, решительно ухватился за кольцо и потянул на себя, молясь о том, чтобы замок был открыт. Дверь поддалась, оглушительно заскрипев.
– Архон, – выругался Райверн. – Ничего не меняется. Не закроют и петли не смажут.
Но вместо злости он испытал нечто сродни восторгу, словно только что открыл дверь в свое детство. Тихо хмыкнул и протиснулся в образовавшуюся щель. Сделать это оказалось непросто, того щуплого мальчишки уже не было, вместо него «хулиганил» мужчина, чье тело налилось мощью и немалой силой. Но греметь снова Райв не стал, опасаясь привлечь к себе внимание. Удивительно, что сюда еще не мчались слуги и стражи…
– Там же покои безумной двоюродной прабабки Али, – прошептал он, вспоминая, что должно находиться сверху. Да, там никогда не было стражей. Эта часть замка была наглухо закрыта, и только маленькие проныры лазали там, куда им запрещали пробираться.
Выдохнув с облегчением, изгнанник выставил перед собой руки и осторожно пошел дальше в кромешной тьме, отсчитывая шаги, чтобы не пропустить нужный поворот.
– Восемь, девять, десять, одиннадцать, – шептал риор, ведя ладонью по холодной стене. – Твари Архона, – выругался он, смахивая с лица паутину. – Тьфу. Гадость.
Свернул и снова вел свой счет, теперь направляясь к небольшому окошку, из которого можно было вылезти недалеко от арены. Сомнения в том, что он там попросту не протиснется, посетили Райверна, когда появился скудный свет, падавший через щели в ставнях. Оценив проем, изгнанник все-таки решился, уже представляя себе, как будут насмехаться над ним стражи, челядь и сама лиори, если незадачливого лазутчика обнаружат застрявшим в окне подвала.
– Да уж, картина будет знатной, – хмыкнул Райверн, открывая хлипкие деревянные створки.
Он выглянул наружу, после поджал губы и… выломал одну ставню. Сделать это было несложно, петли давно и безнадежно прогнили. Снова выглянул и расширил проем на вторую ставню.
– Так-то лучше, – удовлетворенно потер руки разрушитель замков, когда оценил увеличившийся проем. – Должен пролезть. – Выдохнул и, пробормотав: – Не оставьте, Боги, – выбрался на волю.
Здесь высокородный прижался к стене, прислушался к звукам утреннего замка и шагнул за густую поросль кустарника, почти скрывшего его. Добрался до арены, где должны были гонять молодняк, прерывисто вздохнул и поспешил скрыться за постройкой между двумя аренами. На второй занимались уже подросшие юнцы и взрослые воины. «Детская» арена осталась за спиной, и Райверн, наконец, стряхнул с себя следы прохода по подвалу. Он уселся на короткое бревно, скрытый от чужих глаз стойками с мишенями и редкой порослью. Теперь можно было выдохнуть, оглядеться и понять, зачем он вообще проделал весь этот путь, рискуя быть обнаруженным. Да в Архон, ему ведь придется еще возвращаться! Что взбредет в голову Перворожденной? В чем она обвинит его на этот раз? Еще и шпионом Эли-Харта объявить может, тогда всё посольство полетит в бездну, и Тайрад собственноручно снесет им головы.
