Юноша широко улыбнулся и протянул холеную руку для крепкого рукопожатия.
– Верно, сэр, Кингз-колледж, но у себя дома я закончил Принстон.
Они обменялись рукопожатием, и Фицрой проводил гостя к зоне отдыха в передней части рабочего кабинета.
– Да, теперь я это слышу. Принстонский выговор.
– Впечатляюще, сэр Дональд, – сказал Ллойд, когда Фицрой уселся напротив него за кофейным столиком. – Полагаю, вы научились всесторонне оценивать людей в вашем прежнем профессиональном качестве.
Фицрой приподнял седые кустистые брови, наливая кофе для обоих из серебряного кофейного прибора на столике.
– Год или два назад обо мне вышла статья в газете Economist. Вероятно, оттуда вы почерпнули кое-какие сведения о моей карьере на службе Британии.
Ллойд кивнул и отхлебнул кофе.
– Каюсь, виновен. О вашей тридцатилетней службе в MI-5, – в основном, во время беспорядков в Ольстере. Потом о выборе профессионального признания в сфере корпоративной безопасности. Уверен, что эта лестная статья помогла в развитии вашего дела.
– Несомненно, – отозвался Фицрой с хорошо отработанной улыбкой.
– Должен также признаться, что я никогда не встречался с настоящим рыцарем добродетели.
Фицрой громко рассмеялся.
– Моя бывшая жена до сих пор величает меня этим титулом в кругу наших друзей. Она подчеркивает, что это признак аристократизма, а не благородства. Но меня нельзя причислить ни к тем, ни к другим, поэтому она считает это определение крайне неподходящим.
Фицрой произнес эти слова без всякой горечи, лишь с добродушным самоуничижением. Ллойд издал вежливый смешок.
– В вашем лондонском офисе я обычно веду дела с мистером Стенли, – продолжал Фицрой. – Чем вы занимаетесь в «Лоран Групп», мистер Ллойд?
Ллойд поставил свою чашку на блюдце.
– Прошу извинить меня за внезапность, с которой я попросил о встрече с вами, но также прошу прощения за резкость, с которой я намерен перейти к сути дела.
– Ничего страшного, молодой человек. В отличие от многих англичан, особенно принадлежащих к моему поколению, я уважаю резкий подход американских бизнесменов. Бесконечные чаи с кексами, несомненно, ухудшают британскую продуктивность. Так что можете палить из обоих стволов, как говорят янки.
Фицрой потягивал кофе. Молодой американец слегка подался вперед.
– Моя поспешность в меньшей степени касается моего американского происхождения, нежели важнейшей потребности моей компании.
– Надеюсь, я смогу быть полезен.
– Не сомневаюсь. Я здесь ради того, чтобы обсудить событие, произошедшее двадцать часов назад в Аль-Хасаке.
Фицрой наклонил массивную голову и улыбнулся.
– Здесь вы поймали меня на живца, молодой человек. Вынужден признать, что мне не известно это название.
– Это в восточной Сирии, мистер Фицрой.
Наигранная улыбка Дональда Фицроя заметно померкла, и он ничего не сказал, лишь опустил чашку на блюдце перед собой.
– Я снова извиняюсь за поспешность, – сказал Ллойд, – но дело настолько срочное, что фактор времени уже не играет роли: его просто нет.
– Я внимательно слушаю, – доброжелательная улыбка на устах англичанина умерла и была похоронена десять секунд назад.
– Вчера, около восьми вечера по местному времени, убийца расправился с мистером Исааком Абубакиром. По всей вероятности, вам известно, что это министр энергетики Нигерии.
– Любопытно, – произнес Фицрой гораздо более прохладным тоном, чем раньше. – У вас есть представление о том, чем занимался нигерийский министр энергетики в восточной Сирии? Единственная энергия, которую там можно добывать, – это рвение местных джихадистов, которые собираются там перед проникновением в Ирак для разжигания внутреннего конфликта.
