– Ты знаешь, что бывший командный пункт не имеет средств слежения, поэтому ты выходил на связь только там. Несколько раз был замечен в пункте с ребятами из группы. Северцев, не нужно делать из меня идиота! Ты рассказал им?!
– Рассказал что? – непонимающе сжал губы Северцев. – Это единственное место, где я себя чувствую командиром. – Он опустил глаза. – До вашего назначения я командовал базой «Вулкан», Сергей Петрович, и привык к командному пункту – другого места для общения с подчиненными у меня нет. Кабинет – слишком шумное место, так как рядом расположен генератор. Товарищ майор, разрешите спросить: почему вы играете в солдатиков? – Северцев бросил взгляд на Грека и его людей. – Это его версия о том, что я готовлю нечто ужасное?
Иванов молчал. Северцев продолжил:
– Скажи им, Гречин, что у нас неприязненные отношения уже много лет. Ну, скажи же?
– Наши отношения тут ни при чем, – бросил Грек.
– Я думаю, пока снять с Северцева наручники. – Блондинка метнула в сторону Грека недоброжелательный взгляд. – А как с ним поступить дальше, решим позже.
Северцев потер затекшие руки. По приказу майора его отправили в камеру, где было решено продержать несколько дней.
Передатчик для связи Грек изъял, но рацию найти не сумел. Иванов попытался связаться с командой Севера самостоятельно, но не знал шифра для защищенного канала связи.
– Черт! – Он побагровел от гнева.
Ему было сложно справиться с желанием выпустить всю обойму в голову Северцева. Он знал, что тот скрывает важные сведения, но не мог понять какие.
Иванов попытался успокоиться, сел в кресло, закурил. Громко зажужжала вентиляция, засасывая сизый дым. Генерал Романова, скрестив руки на груди, прислонилась к стене. Не таким она ожидала увидеть прием в бункере Зоны отчуждения.
– Мне нужно сделать звонок, Сергей Петрович, – сказала она холодным тоном.
Иванов потушил недокуренную сигарету и вышел из кабинета. Внутри все кипело; он не знал, впервые за столько времени не знал, что делать.
– Соедините меня с Якорем. – Романова вытащила из сумки баночку с таблетками. – Спасибо, на связи. Якорь, тема «Серого рассвета» просочилась. Чтобы не было утечки, заделай брешь. Ты понял меня? Хорошо. Нет, я думаю, их необходимо устранить как непредвиденный ущерб. Канал незащищенный, поэтому я не могу сказать, когда вернусь. До связи.
***
Северцев лежал на холодных металлических нарах и улыбался – он был уверен, что поступает правильно. Свою жизнь он не ценил так, как жизни ребят, как Оксанкину – теперь только это было важным. Важным по-настоящему. Смерть долгие годы ходила за ним по пятам, испепеляя взглядом его друзей, врагов, а на нем словно был плащ-невидимка, защищающий от пуль и костлявой.
«Наверное, я просто удачливый такой», – раздумывал Северцев. Воспоминания ворвались в его мозг раскаленным смерчем. Игорь искал смерти, но был не нужен ей; она забрала всех, всех до последнего, оставив лишь одну родную девочку – Оксану. Именно поэтому Северцев не говорил никому кроме ребят, что она его дочь.
Родители разбились в авиакатастрофе много лет назад, Игорю было пятнадцать. Он помнил пустоту, что выжигала дыру в сердце, и то, как бабушка отдала его учиться в Суворовское училище.
Так на долгие годы армия заменила семью – он чувствовал себя там как рыба в воде. Военное училище, служба. Горячие точки: Чечня, где он не прятался от пуль, а защищал, как ему казалось, Родину, потом Югославия, Ливия и Сирия, Украина. На карте много мест, где наших солдат на самом деле не существует – они точно призраки, о которых известно немногим.
