О жертве было известно немного. Это был мужчина тридцати девяти лет. Тараскин П.И. Работал менеджером в магазине автозапчастей. При этом у самого не было ни автомобиля, ни прав. Не был женат. Родственники остались в Ростове, откуда он родом. Жил неподалеку от места убийства. Снимал квартиру.
Сергею этого явно было мало. И все? Но где зацепка? Чем он ему не понравился? Может, тоже грубил всем вокруг.
Сергей побарабанил пальцами по столу, после чего решил написать автору статьи, в которой были наиболее подробные сведения о жертве.
Он нажал кнопку на интеркоме:
– Юлия Яковлевна, не отвлекаю?
Интерком прошуршал в ответ.
– Юлия Яковлевна, а можете связать с одной журналисткой?
Он назвал секретарю издание и фамилию журналиста.
Меньше, чем через полчаса журналист сама позвонила ему. Это оказалась очень разговорчивая молодая девица, которая была в восторге от серийных убийц, и особо это не скрывала.
Да, можно получать восторг, вникая в детали, изучая истории, но вряд ли бы она получила удовольствие, если бы ей пришлось принимать участие в самом действии. Хотя. Зависит, конечно, в какой роли она бы выступала в этом действии. А вообще получают ли жертвы удовольствие? Бывают ли такие? Мазохисты, например.
Сергей мысленно проиграл в голове лица тех, кого он помнил в момент убийства.
Нет, пожалуй, удовольствия там не наблюдалось. Ну… если только очень специфическое.
– А собственно, почему Вы интересуетесь им? – спросила его журналистка на десятой минуте разговора, большая часть которого исполнялась соло.
«А я-то думал, что журналисты в основном слушают», – заметил он про себя, слушая веселый щебет девушки в трубке. Вслух он сказал:
– Объясню. Я – адвокат. И ко мне обратился клиент, который был связан с жертвой и со всем этим делом. Подробности? Пока, к сожалению, не могу Вас в них посвятить. Может быть, позже, когда дело будет закрыто. И, разумеется, с согласия клиента. Но я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы могли мне сообщить полное имя-отчество этого Тараскина, а также адрес квартиры, в которой он жил.
– Да можно, в принципе, – дружелюбно откликнулась девушка. – В статье я это не указывала, потому что смысла особого нет. А так, это не засекречено. Запишите?
Зажав трубку между плечом и ухом, он взял листок для заметок и мелкими каракулями записал адрес.
– А Вы сами там были? – поинтересовался он.
– Где? На месте преступления? – уточнила журналистка.
– Нет. В квартире.
– А, да, была. Он снимал на двоих, с еще одним парнем из Ростова. Но мне редактор не разрешил это писать, потому что, ну знаете, народ не то подумает. А так, с парнем этим я поболтала, но он мне ничего про него особенного не сказал. Только, что Тараскин этот был очень жадным, каждый вечер пил пиво и частенько хамил. Ну, как-то про умершего такое писать… Сами понимаете. Меня вообще удивило, что он так зло о нем отзывался. У меня тоже соседка не очень по характеру, но, мне кажется, если бы она стала жертвой маньяка, я бы не стала говорить о ней плохо.
«А если бы ты стала жертвой?»
Сергей улыбнулся. Потом резко одернул себя. Хватит этих игр!
– Я, честно говоря, даже подумала, может, это он его убил… Я бы провела расследование, но мне редактор не разрешает, – пожаловалась журналистка.
– Ну, думаю, не стоит, – заметил Сергей. – Мне кажется, это опасно. Ведь, если он действительно убийца, а Вы его раскроете, он же, ну, понимаете…
