– Папа не отвечает, – Уне сунула телефон обратно в карман, – поедем сами посмотрим?
Сесилия кивнула. Отец подарил Уне собственную лодку – десятифутовую пластиковую посудину со старым подвесным двигателем.
Они сбежали по лестнице к стойке регистрации. Один из гостей у стойки разговаривал с отцом Сесилии. Отец поднял голову и помахал девочкам рукой.
Сесилия подошла к стойке и стала ждать, пока отец закончит с гостем. Это был один из тех двух иностранцев, которые жили в пансионате. Он говорил по-норвежски, иногда вставляя английские слова. По разговору Сесилия поняла, что иностранцы хотят задержаться, по меньшей мере, еще на одну ночь.
– Все в порядке? – спросил отец, когда гость ушел. – Ты хочешь поговорить?
– Нет, но о чем, – ответила девочка.
Сесилия знала, что отец беспокоится: ведь это его дочь нашла мертвеца. Но он не особо умел говорить о сложных вещах. Вот мама всегда могла поговорить о чем угодно, плохом или трудном.
– Ты уверена? – спросил отец. Сесилия кивнула.
– Выяснилось, кто он такой?
– Нет, полицейские будут расследовать вместе с Видаром, – сказал отец, глядя на Уне.
– Мы тоже поплывем, – решила Сесилия, – прокатимся.
Отец с сомнением посмотрел на нее.
– Не забудь спасательный жилет, – попросил он.
Сесилия кивнула.
Эгон на веранде поднялся и замахал хвостом. Девочки вышли, отвязали пса, он бросился вперед, и Сесилия с Уне побежали за ним к пристани.
Десять минут спустя все уже сидели в лодке: Уне около мотора, Сесилия с Эгоном на носу. Ветер развевал длинные светлые волосы девочки, соленые брызги попадали ей на лицо.
Они бывали на Стейнхольмене много раз до того, но обычно заходили с внутренней стороны. Теперь Уне шла к бухте вокруг острова, чтобы избежать подводных течений.
Отец Уне поставил свою лодку рядом с полицейским катером. Попавшая в крушение лодка лежала в расщелине на песке. Корпус ее треснул, повсюду валялись куски пластика и стекловолокна.
Казалось, полиция уже закончила расследование. Они перекладывали какие-то мешки из разбитой лодки в лодку отца Уне.
Уне пришвартовала свою лодку рядом с лодкой отца. Старый Тим тоже приехал и стоял рядом с Видаром. Он помахал девочкам с палубы. Старый Тим, большой, сильный, с огромной бородой и громким голосом, тоже был матросом, но ходил на больших судах в дальние плавания.
– Чем они занимаются? – спросила Уне и привстала, чтобы лучше видеть происходящее на той лодке.
– Смотрят, были ли там еще люди, – пояснил Старый Тим своим громоподобным басом.
– И как, были?
Старый Тим покачал головой:
– Кажется, нет. Полицейские нашли сумку с одеждой и туалетными принадлежностями на одного человека.
– А известно уже, кто он?
– Мне, во всяком случае, не сказали, но вроде лодка из Дании.
Уне и Сесилия повернулись и посмотрели на горизонт, откуда пришла лодка. Море было таким синим, что небо бледнело на его фоне.
– А как они поступят с лодкой? – спросила Уне.
– Нужна баржа с краном, чтобы ее поднять, – сказал Старый Тим, – если работу поручат твоему отцу, то он получит хорошие деньги. Но это точно не в ближайшие несколько дней. Сейчас нужно сохранить все найденные предметы и ценности.
Отец Уне принес три больших мусорных мешка и помахал детям. Казалось, ему не понравилось, что они там, но он им ничего не сказал.
– Ерунда какая-то, – обратился Видар к Старому Тиму, складывая мешки перед кабиной, – полицейские отобрали то, что, по их мнению, интересно, но попросили меня сохранить и другие вещи, пока они не узнают, кому это все принадлежит.
