Наконец суматоха слегка улеглась. Грузчики ушли, вместо них в комнату прибежала запыхавшаяся рыженькая Иви. Дверь, наконец, захлопнули. И все дружно принялись разбирать один из сундуков, под строгим наблюдением мэтра Тельмана.
В сундуке Анжелы… «Да не Анжела, не Анжела, балда! Баронетта Ангела!» мысленно поправила я себя. Так вот, в сундуке баронетты Ангелы нашлось четыре больших рулона белоснежной, гладкой, но странно узкой ткани. Ширина была сантиметров семьдесят-восемьдесят, не больше. Луиза, восторженно прицокнув языком, помяла краешек в пальцах и высказалась, что ткань «не иначе как из самого Хиндустана». Точно также высоко она оценила и отрез голубого тонкого батиста, и очень плотный, странно тяжелый шелк с широкой вышивкой по краю, и добротный отрез темного бархата.
Во втором отделении сундука нашлось два готовых платья. Из-за того, что были они свернуты и упакованы в холстину, выглядела одежда чудовищно помятой. Но и Луиза, и Иви искренне восторгались вываленным на кровать добром. Кроме того, обнаружилось еще полдюжины плотных белых тряпок с узкой разноцветной каймой, которые оказались полотенцами. Три пары чулок, вызвавших несколько завистливый вздох Иви, и две пары мягких кожаных балеток.
Потом все это добро вновь укладывалось в сундук. Служанки спорили: что и за чем складывать, а затем начали точно так же потрошить мой сундук.
Мы с Ангелой сидели по разным краям кровати. Я в изголовье, она в ногах, и непонимающе таращились на груду мягкого барахла, лежащего между нами. Это что, вся одежда? Вообще всё, с чем нас выпихнут из родительского дома?! Мы снова невольно переглянулись: это реальность отдавала каким-то театральным безумием. Ангела украдкой вытерла слезу, да и у меня подозрительно першило в горле. Нам было страшно.
Всяразница между нашими богатствами была в том, что у меня вместо трех пар чулок было только две. Но именно так значилось в описи. А еще в каждом из сундуков лежал мешочек из холстины с клубками и мотушками разноцветных шелковистых ниток. Там же вместе с нитками находились крошечные медные коробочки, содержащие в себе вделанный в дно магнит. Благодаря этому магниту иголки из коробочки не высыпались. Было их там то ли семь, то ли восемь разного размера.
Эти самые коробочки вызвали бурное обсуждение у Иви и Луизы. Похоже, ни та, ни другая магнит не видели никогда в жизни. Мэтр Тельман, важно посмеиваясь над их незнанием, пояснил, что эдакую диковинку привозят из Англитании. Там, в этой самой Англитании, есть целая железная гора, от которой и отрезают вот эти самые волшебные кусочки.
-- Камень сей называется магнетий! - торжественно пояснил образованный мэтр.
Наконец все барахло было упаковано. Мы все приступили к нижней части списков, где было обозначено содержимое тех самых небольших коробочек, что мэтр принес в сумке. Ничего особо ценного там не нашлось: по три штуки простеньких серебряных колечек с небольшими мутноватыми камушками, по паре таких же сережек, несколько цепочек и по пять довольно крупных, я бы сказала, “неуклюжих” шпилек с разными жемчужными головками. Жемчуг не слишком крупный, а главное, совершенно неровный, неправильной формы.
Добавкой к этому богатству шли небольшие, примерно с ладонь размером, мешочки, где содержалось по пять золотых монет, по пять серебряных и двадцать медных. Ангела, как старшая сестра, получила еще два тяжелых серебряных браслета на руки, а мне досталась небольшая брошь с тремя маленькими розовыми жемчужинами. Захлопнув последнюю коробочку и убедившись, что мы все видели и оценили, мэтр Тельман с какой-то даже гордостью сообщил:
