Ах, вот оно что. Ну, так я её понимаю. Выдерживать идеологически зацикленного мужа – это нелегко. Но когда он свою идеологию начинает в жизнь проводить…! Недаром я всегда преклонялась перед жизненным подвигом Надежды Константиновны Крупской.
– …Вы не представляете, Надя, что творится вокруг. Нас, свободных и самостоятельно мыслящих людей, просто уничтожают физически. И если сбежать куда-нибудь в дебри Хабаровского края, то рано или поздно придут и туда. У меня недавно заболела мама…
– В Хабаровском крае? – съязвила я (довольно бестактно, но Александр, к счастью, не понял).
– Нет, в Москве. Пошли мы с ней в больницу. Погоняли нас по анализам и прочим диагностикам, навыписывали таблеток – толку никакого. Спрашиваю, почему не помогает, мне в ответ: «Вашей маме сколько лет? Девятый десяток? Так чего же вы хотите?» Вот так относится к старикам советская медицина.
Я хотела было сказать, что советская медицина в муках испустила дух лет двадцать назад, но промолчала. Какая бы ни была у него идеология, но речь идет о маме. Это горе, и горе особое – ждать неизбежного, бодро уверяя старого человека, что он будет жить вечно.
– …Стариков просто истребляют, а дети? Посмотрите, кого рожают наши женщины. Половина – уроды, через одного – дебилы, пятьдесят процентов – больные и недоразвитые!
Половина? Через одного? Зарапортовался мужик…
– И ведь никто ничего не делает! Никто, похоже, не хочет иметь здоровых и умных детей. Наверное, боятся, что они вырастут и родителей своих того-с с парохода современности!
Эге, да дело зашло далеко. Хотя как посмотреть. Преувеличивает, конечно, может быть, просто у наших детей другие проблемы. От нас, помнится, родители тоже были не в восторге. От Вики, кстати, мой папочка до сих пор просто в депрессии. Так что если отбросить излишние эмоции…
– Ну хорошо, а есть какие-то способы? Что-то можно сделать?
– Конечно, можно! И способы есть, и узнать каждый желающий об этом может. Но – не хотят! Гораздо приятнее и легче стонать и жаловаться на весь мир. Конечно, система будет всячески мешать появлению мыслящих людей, и надо понимать, что впереди – борьба. Но жизнь вообще не для слабаков! Вы согласны со мной, Надя?
– М-м… в какой-то степени…
– Совершенно верно! Я прекрасно вас понимаю. Борьба – не женское дело, для этого в природе есть мужчины. И долг настоящего мужчины – оградить свою женщину от бед и проблем.
Александр встал, подошел к окну. Пробормотал: «Красиво тут у вас…», поправил штору движением резидента, провалившего явку, и повернулся ко мне.
– Надя, спасибо вам огромное за чудесный вечер. Нечасто выдается такое – тишина, покой, красота. Буду прощаться, время уже позднее.
– Приходите к нам ещё, Саша, – сказала я почти искренне.
В дверях Александр обернулся. Я протянула руку, он аккуратно поднес её к губам, не сводя с меня глаз.
– Спасибо вам, Надя…
Когда за ним закрылась дверь, я долго не могла понять, что я испытываю: сожаление или облегчение?
Пришёл отец. Одобрительно улыбнулся, бросив взгляд на натюрморт на столе, но ничего не сказал.
Накормила отца. Позвонила Антону, сквозь рёв музыки поняла, что он в клубе с друзьями, посуда подождет до завтра, спать, спать! Но что-то не засыпалось. Как-никак сегодня у меня в жизни впервые за последние лет десять было что-то новое…
Мужчина ухаживает за женщиной – на этом ведь и держится род людской, и только для меня это запредельное событие. Как будто я – исключение какое-то. Эта сторона жизни определённо прошла мимо меня. Ну почему??? Сколько себя помню, всегда делала то, что надо – начиная с первого класса училась, училась и училась. Серебряная медаль, красный диплом… Такой многообещающий старт – и такой невзрачный результат.
