Сейчас Джо в самом «неудачном» возрасте. Небрежность в одежде, неуклюжие движения – все выдает в ней подростка, который вот-вот превратится в девушку, но почему-то изо всех сил сопротивляется природе.
Элизабет, или, как все ее называют, Бет, – ясноглазая тринадцатилетняя девочка. Розовощекая, гладко причесанная, говорит тихим голосом, удивительно миролюбива. Вот почему отец прозвал ее Тихоней. Она действительно будто живет в своем особом мирке и выходит из него только к тем, к кому питает любовь и уважение.
Эми, хоть и самая младшая, несомненно обладает самым сильным характером, да и достаточно высоко себя ставит. Белолицая, стройная, голубоглазая, с золотистыми кудрями до плеч, она держит себя несколько чопорно и во всем старается походить на настоящую взрослую леди.
Когда часы пробили шесть вечера, Бет подмела золу перед очагом и поставила к огню старые тапочки. Увидев это, девочки приободрились: скоро вернется Марми. Так сестры называли свою мать.
Мег оставила поучения и зажгла лампу. Эми тотчас освободила кресло, а Джо, позабыв об усталости, встала с ковра и подвинула тапочки ближе к огню.
– Они совсем износились, – заметила она. – Марми давно пора купить новые.
– Пожалуй, я это сделаю на свой доллар, – отозвалась Бет.
– Нет, я! – воскликнула Эми.
– Вы забываете, кто тут старший, – возразила Мег, но Джо не дала ей договорить:
– Нет уж! Когда папа уходил на войну, он сказал, что, пока не вернется, за мужчину в доме остаюсь я. Значит, и о маме в его отсутствие должна заботиться я. Так что новые тапочки – не ваша забота.
– Я предлагаю поступить так, – сказала Бет. – Себе мы в этот раз ничего покупать не будем. Купим что-нибудь маме.
– Наша Бет верна себе! – воскликнула Джо. – Но что же мы купим маме?
Девочки на минуту задумались. Первой нарушила молчание Мег. Поглядев на свои красивые руки, она вдруг поняла, какой подарок больше всего обрадует мать.
– Я куплю ей перчатки, – сказала она.
– А я – самые крепкие тапочки! – воскликнула Джо.
– А я куплю флакон любимых маминых духов. Они сто́ят недорого, и у меня останутся деньги, чтобы купить что-нибудь себе, – добавила Эми.
– А как мы все это подарим? – поинтересовалась Мег.
– Разложим на столе, а потом позовем Марми – пусть разворачивает свертки, как это делаем мы в дни рождения.
– Я помню мои дни рождения, когда я была маленькая, – призналась Бет. – Почему-то страшновато было сидеть в кресле с короной на голове! Вы несете мне подарки, а я боюсь шевельнуться! А так хотелось скорее развернуть свертки!
Говоря это, Бет поджаривала на огне хлеб. От огня щечки ее разрумянились.
– Пусть мама думает, что мы собираемся покупать подарки себе. Вот будет сюрприз! За покупками пойдем завтра днем, правильно, Мег? Еще нам придется повозиться с рождественским представлением, – сказала Джо, горделиво расхаживая по комнате.
– Наверное, это последнее рождественское представление, в котором я буду участвовать. Я ведь уже выросла, – с грустью заметила Мег, которая обожала игру с переодеванием.
– Перестань! И дальше будешь прекрасно играть, – сказала Джо. – Так я и поверила, что ты откажешься расхаживать по сцене с распущенными волосами и в белом платье с украшениями из золотой фольги. Ты у нас лучшая актриса! Без тебя не будет ни одного представления. Сегодня нам надо обязательно порепетировать. Ну-ка, Эми, попробуй еще раз упасть в обморок. Прошлый раз у тебя неважно получилось. Ты была прямо как деревянная.
