– Соболев, ты и «случайно» – понятия несовместимые! – перебил декан, – выкладывай, зачем пришел!
– Я думаю, нам лучше поговорить наедине, – предложил Соболев, – ребята, подождите, пожалуйста, за дверью! – Петровский понял, что обращались уже к ним. Спорить они не стали и, хоть декан, формально являвшийся здесь главным, им не разрешал, почему-то синхронно встали и направились к выходу. К всеобщему удивлению, Алексей Станиславович даже не попытался возразить.
– И не подслушивайте! – Соболев хитро подмигнул.
Вся троица не вышла, а буквально выпала из деканата.
– Нет, ну ты видел, видел?! – заговорил Фролов, тыча кулаком Петровскому в плечо.
– Дыру во мне пробьешь! – Петровский отстранился, – видел, не слепой.
– Это что за птица?! – недоумевал Фролов, – видел, как декан на него смотрел? Он его явно терпеть не может, но считается ведь! И… и, по ходу, побаивается! – он словно озвучивал мысли Петровского.
– Заметил, – Петровский согласно кивнул.
– Пацаны! – Асхат одернул обоих и молча указал глазами на дверь. Они отошли подальше, чтобы их разговор не услышали.
– По ходу, о нас говорить будут! – прошептал Фролов.
– Да ты что, тоже догадался? – с иронией спросил Петровский.
– А тебе, я смотрю, очень весело?! – разозлился Дмитрий, – а если он вообще мент какой-нибудь? Если нас вообще закроют к е…м?!
– Чушь не пори! – одернул Петровский, – и панику не сей. Нет, на мента он точно не похож. Да и потом, никто бы не стал вносить сор из избы и портить репутацию факультета, вмешивая во всю эту канитель ментов. Здесь что-то другое…
– Делать-то что? – осведомился Фролов.
– Да ничего, ждать, – отозвался Петровский, – все, что можно было, уже сделали. И что нельзя было – тоже.
***
– Это ничего, что я присел? – спросил Соболев, опустившись в кресло напротив декана.
– Соболев, на фоне твоих обычных выходок я как-нибудь потерплю то, что ты уселся в кресло, хотя я тебе не разрешал! – раздраженно ответил Алексей Станиславович, – зачем пришел?
– Я хотел поговорить по поводу тех ребят, ну, с первого курса, – произнес Соболев, поигрывая ручкой из органайзера декана, – Фролов, Петровский и Алебаев, кажется…
– Догадался, – Алексей Станиславович плюхнулся в кресло, – и о чем ты хочешь поговорить, Соболев? Может, мне не отчислять их, а назначить на губернаторскую стипендию?
– На стипендию назначать не надо, – Соболев усмехнулся, – но отчисление, на мой взгляд, это крайность…
– Крайность?! – декан вскочил со своего места, – ты хочешь поговорить со мной о крайностях? Ты в курсе, что они натворили? Тебе показать нашу курилку?! Она сейчас больше похожа на съемочную площадку фильма ужасов, чтоб его! Там всюду кровь! Всюду! Эти твои ребята, которых ты непонятно почему защищаешь, отморозки! Ты это осознаешь?! А если это выплывет? Об этом ты думал?! Думал или нет, я спрашиваю!
– Признаю, Алексей Станиславович, ребята переборщили, – задумчиво проговорил Соболев, – но, несмотря на общую жестокость их действий, мы оба понимаем, что они защищались…
– Хороша защита! – выкрикнул декан, – в таком случае фашистская Германия в тридцать девятом защищалась от всего мира! Их там тоже, видишь ли, ущемляли!
– Ну, я бы не стал приравнивать наших студентов к фашистам, – сказал Соболев.
– Я образно! – Алексей Станиславович раздраженно отмахнулся, – ты прекрасно понял, о чем я, Соболев! Ты знаешь, что двое студентов с третьего курса в больнице? И это сделали твои, мать их, подопечные! Что ты мне предлагаешь? Сегодня я оставлю их в ВУЗе, а завтра они пойдут и отметелят какого-нибудь преподавателя? Или вообще убьют кого-нибудь? Ничего смешного! – ухмылка Соболева не укрылась от его взгляда.
