С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.
– А дальше… – Фролов шумно сглотнул, – дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…
Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.
– Родителям это рассказывал? – уточнил он.
– Нет… – прошептал Фролов, – побоялся…
– Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, – Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, – Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! – он поднял руку, – но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь – правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю тебе, что во всем разберусь, а Селиверстов больше на пушечный выстрел к тебе не подойдет и, даю слово, если твои слова подтвердятся, будет наказан, мы сможем оставить этот разговор в этих стенах?
Сергей Анатольевич с надеждой смотрел на Фролова. Похоже, он поверил. Нужно было как можно скорее прекращать разговор и уходить. Только не слишком резко и не показывать радости, что удалось…
– Я… я просто хочу, чтобы мне перестали угрожать, – тихо произнес он, – вот и все…
– Я тебя понял, Дима, – решительно сказал Сергей Анатольевич, – я все понял. Обещаю тебе, что никто тебя не тронет. И… и на мою поддержку ты тоже всегда можешь рассчитывать. Об одном прошу, Фролов! Пожалуйста, никому не рассказывай, что произошло, хорошо?
– Обещаю, Сергей Анатольевич! – выдохнул Фролов, – спасибо вам. Спасибо большое. Я просто очень боюсь, я хочу здесь учиться и приносить пользу… – добавил он после секундной паузы.
– Будешь, я тебе слово даю! – заверил ректор, – ладно, Дима, мы друг друга услышали и поняли. Сейчас иди. Если будет нужно, я тебя вызову.
– Спасибо! – пробормотал Фролов и быстро исчез за дверью.
***
– Ну как? – спросил Петровский, чуть наклонив голову.
– Страшно, Костя… страшно до чертиков! – выдохнул Фролов, вжимаясь в спинку автомобильного кресла, – сидеть там, внаглую врать… я думал, сдохну!
– Я не об этом спросил! – Петровский криво ухмыльнулся, – ректор что тебе сказал?
– Обещал разобраться, – недовольно пробурчал Фролов, – Костян, ты вообще понимаешь, что когда он разберется и обман раскроется, мне конец?! Хана! – выкрикнул он срывающимся голосом.
– Ничего не будет! – с циничной усмешкой заверил Петровский, – ты, главное сам на какой-то период времени поверь, что это Селиверстов тебя отоварил! – он кивнул на лицо приятеля.
– Как у тебя все просто… – проговорил Фролов сквозь зубы, глядя на Петровского с дикой злобой.
– А в жизни вообще все просто, просто люди любят все усложнять! – тот не переставал ухмыляться, – говорю тебе, этого типа вызовут, у него кулаки в мясо разбиты, парни постарались… у тебя вся рожа разукрашена! Сидишь в кабинете у ректора, трясешься… какие еще нужны факты? Это если бы ты в ментовку пошел, разбирались бы досконально, а тут… – Петровский отмахнулся, – ректор – мужик принципиальный, но и бучу вокруг всего этого крутить не станет. Видел, кстати, на чем ездит? – Петровский прищурился.
