В спальне повисла тишина.
Я целиком и полностью доверял жене – всегда. Но сегодня она была сама не своя, такой я ее никогда не видел. Она даже двигалась и держалась совершенно непривычно: зажато, с опущенной головой, руки сцеплены на коленях.
– Так что с Беном, Мел?
Вместо этого она расплакалась. Я обнял ее за плечи и притянул к себе.
– Ты можешь мне все рассказать, Мел. Все что угодно. Все хорошо, что бы ни случилось. И ты это знаешь, правда?
Слеза упала мне на штанину. Потом другая. Я не торопил Мел, давая ей выплакаться. Мы сидели обнявшись, и мягкий свежий запах ее духов окутывал нас обоих.
– Просто расскажи. Что бы это ни было.
– Я совершила ошибку. Пару лет назад.
Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Комок в горле быстро превратился в тянущую пустоту в животе.
– Ошибку?
– Прости меня, Джо. – У нее перехватило дыхание. – Я была такой дурой.
– Мел, успокойся. Все хорошо.
– Даже не верится, какой я была идиоткой.
– О чем ты говоришь?
Она нащупала коробку салфеток на тумбочке, промокнула глаза и высморкалась.
– Помнишь свадьбу Шарлотты и Гэри?
– С ледяными скульптурами и литрами алкоголя?
– Ту самую, да.
Мел училась с Шарлоттой в университете. Свадьба началась с церемонии в соборе одного из самых престижных районов Лондона, а продолжилась в шикарном отеле, стоявшем посреди парка. Вильяму тогда было всего два года и сидеть во время торжественной части ему быстро надоело, он начал вертеться и плакать, так что мне пришлось пойти с ним наружу и всю церемонию мы провели на парковке у кладбища, разглядывая машины. Ауди. Форд. Ми-си-дес.
– Так что со свадьбой?
– Ты хорошо помнишь вечер?
Практически все воспоминания о том периоде нашей жизни, когда Вильяму было год-два, были расплывчаты и сливались в единую череду родительских забот. Но та свадьба стала первым взрослым мероприятием, на которое мы взяли его с собой, и поэтому запомнилась несколько лучше остальных.
– Не особо отчетливо, кажется, мне пришлось уйти пораньше и поехать в отель, чтобы уложить Вильяма. А ты вернулась уже за полночь и всех перебудила, споткнувшись о чемодан. Вывихнула лодыжку, а на следующий день мучилась от жуткого похмелья.
Мел кивнула, но ничего не сказала.
– На той свадьбе произошло еще что-то, о чем я не знаю?
– Да, – ответила она еле слышно.
– С Беном?
– Ты уехал пораньше укладывать Вила, а у Бет утром была то ли йога, то ли еще какие занятия, она тоже ушла. Так что из всех, кто там был, я знала только Бена, диджей начал ставить старые университетские треки, и Бен пригласил меня танцевать. А потом принес бутылку шампанского, и мы уселись болтать о всякой всячине. У нас оказалось столько общих интересов, и мы разговаривали и разговаривали. Музыка, книги, путешествия, работа, планы на будущее. – Казалось, после стольких попыток сдержаться, начав говорить, остановиться Мел уже не могла. – Мы выпили всю бутылку, и Бен принес еще одну. В конце концов он сказал, что я всегда ему нравилась, что я его идеальная женщина и что он запал на меня с того дня, как впервые увидел в университете, когда я навещала Бет. Нам тогда было по девятнадцать.
Я почувствовал, как желудок снова проваливается в пустоту. Ощущение падения растекалось по ногам и рукам.
