Мы с Мел переглянулись улыбаясь. Знания о мире наш сын воспринимал в виде абсолютных истин здесь и сейчас. Он жил в моменте. Курение – зло, оно убивает – значит, оно убивает здесь и сейчас.
– Да, не спускай с него глаз, приятель. – Я повернулся к Мел и продолжил: – Реакцию человека в подобных условиях не предскажешь. Алкоголь, романтичный настрой. Ты не виновата, такие вещи иногда случаются.
– Я повела себя как дура.
– Да, – я улыбнулся. – Кроме того, он тебе не пара – слишком низкий.
– Я знаю. И правда смешно.
– Прям коротышка.
Она наконец улыбнулась, и я почувствовал тепло в груди.
– Зато богатый.
– Но все равно коротышка.
Она накрыла мою ладонь, лежавшую на столе, своей.
– Ты сможешь меня простить, Джо?
– Заплатишь за обед, и я подумаю.
– Договорились. Возьмем тебе самый дешевый салат. От второго, десерта и пива воздержимся, хорошо?
– Вообще-то, я настроился на стейк и шампанское. Ты же не возражаешь, да?
– Ладно, сегодня можно. Но только сегодня, имей в виду.
Кейт вернулась за соседний столик.
– Я слышу, тут кто-то сказал «шампанское»? Я тоже буду.
– Мел угощает, – ответил я с ухмылкой.
Вильям наконец отлип от окна.
– Дядя все еще не умер, – возвестил он с серьезным видом.
Я взглянул на Мел и сжал ее руку.
– Ты чего? – спросил я тихо.
– Все хорошо.
– Ты устало выглядишь. Опять работа?
– Работа. Жизнь. – Она пожала плечами. – Вот это вот все.
Принесли заказ: салат Цезарь для Мел, куриные наггетсы для Вильяма, мясной пирог мне. Все принялись за еду, но Вильям, прежде чем взяться за вилку, некоторое время изучал содержимое тарелки.
– Не люблю горох.
– Просто не ешь его.
– Не люблю горох!
– Отодвинь его в сторонку и ешь остальное.
– Горох прикасается к картошке. – Вильям грустно посмотрел на Мел.
Она взяла его тарелку и сгребла горох на мою.
– Вот, папа съест плохой горох.
Она вернула тарелку на стол перед Вильямом и принялась резать наггетсы пополам, чтобы ему было удобнее есть. Мел была хорошей матерью, а Вильям – прекрасным ребенком. Отцовство было лучшим, что случалось в моей жизни. Я всегда думал, что мы заведем второго ребенка, но почему-то этого пока так и не случилось. Вильям взял самый большой наггетс и откусил половину.
– Мы пойдем еще поиграть, когда поедим? – спросил он с набитым ртом.
– Конечно, – ответил я, с грустью глянув на недопитое пиво.
– Посиди, моя очередь, – сказала Мел.
Из игровой зоны появился взмокший Адам, которого за обе руки волокли дочери. Он упал на стул и шумно выдохнул.
– Как же я люблю эти ненапряжные воскресные посиделки в пабе! – сказал он, иронично улыбаясь. – Знаешь, взять пинту-другую, газетку, посмотреть футбол, расслабиться. Отдохнуть хорошенько перед рабочей неделей.
Мы дружили с Адамом со времен учебы в университете. После выпуска он сразу пошел на госслужбу и сейчас уже занимал какую-то связанную с секретностью должность, о которой говорил только в самых общих чертах. Кейт была учителем и работала заместителем директора в одной из младших подготовительных школ в Хэддон-парк.
– Ну, газеты это уж слишком скучно, – возразил я.
– Гарантирую, Джозеф, нет ничего интереснее газет.
– Как по мне, тебе полезна физическая активность. Ты же вообще не шевелишься, вот хоть побегаешь за девочками по лабиринту.
Адам вытер пот со лба.
– Неправда. На прошлой неделе я догонял автобус.
– Догнал?
– А это уже не имеет значения.
Я улыбнулся и взялся за вилку.
– Значит, не догнал.
