Девушка усмехнулась про себя.
Ее приемная мать участвовала в «восстановлении законности и порядка» в Новом Карфагене – так это называлось – и кое-что порассказала насчет всех тех старых дел.
– Добрый день, Ора, – прозвучало вдруг у нее за спиной. – Не скрою, я удивлен…
Обернувшись, Орландина узрела тщедушного немолодого священника в бело-коричневой сутане, с крестом святого Симаргла на груди.
– Ты, в этом месте и в таком одеянии! Ужас! Куда только матушка смотрит?! – Дедок всплеснул руками и закатил очи горе. – Я, конечно, принадлежу к другой конгрегации, которая враждебна вашей, и не вмешиваюсь в вашу жизнь! Но все же, на правах старшего, я вправе…
Амазонка потрясла головой, отгоняя тягостное недоумение. Она частенько поминала святого Симаргла, но это не причина, чтобы какой-то незнакомый жрец учил ее жить! А главное, при чем тут ее матушка? И, кстати говоря, чем ему не нравится ее одежда? Она, между прочим, оделась в свою лучшую жилетку с разноцветными ромбами! Да, согласна, женщина в штанах – даже для Сераписа зрелище необычное. Тем более таких, как у нее, – широких шароварах куявского фасона (как выразился про них один из ухажеров, Серко, «шириной с весь Эвксинский Понт»). Ну. так что с того?
Старая Сэйра, бывало, ругала дочку за внешний вид, но разве что за непорядок в одежде, а не за то, что именно она надевает. Крупная размолвка случилась только один-единственный раз – когда она, в возрасте тринадцати лет, решила напялить на вечеринку блузку дешевого желтого шелка, выпрошенную буквально со слезами у дочери соседа-седельщика, короткую настолько, что заканчивалась даже не на талии, а прямо под грудью.
– Уважаемый, что-то не припомню, чтобы нас знакомили, – с наибольшим сарказмом, на какой только была способна, заявила Орландина. – Но вот что я вам скажу… – И сквозь зубы процедила:– Отвянь, длиннорясый… Не про тебя товар.
Он оглядел ее – на этот раз с откровенным страхом, как будто у нее выросли рога и хвост, и, покачав головой, покинул трактир. Лишь жалобно зазвенели монеты в кружке для подаяний, свисавшей с его пояса.
Прознатчица с недоумением смотрела ему вслед.
Запоздало подумала, что, может, зря обидела хорошего человека, да еще вроде как маминого знакомого.
Надо будет расспросить матушку Сэйру насчет приятелей-священников, а заодно – навестить ее.
Да, прямо сегодня вечером, когда закончит работу, и зайдет.
Шло время. Никто не появлялся. Кофе был давно выпит, и давешний подавальщик несколько раз неторопливо проходил мимо ее столика. В тавернах было не принято сидеть просто так.
Когда юноша прошествовал в очередной раз, она небрежным жестом подозвала его и, бросив мелкую монету, заказала кружку самого дешевого пива.
Сдув пену с кружки, слегка пригубила бурый франкский бриттер – редкостная гадость. Не то что куявское. Ну да пить его она не собиралась. И мстительно подумала, что этот сестерций она нарочно, из принципа взыщет с Захеса дополнительно.
Сказать откровенно, курьера Орландина проморгала.
Вроде шел к стойке очередной посетитель, парень с бегающими глазками, на лице которого не было ничего, кроме желания пропустить стаканчик.
И вот он резко изменил траекторию движения и уселся напротив нее.
– Привет, – поздоровался, – я за товаром. Это тебя, что ли. старый крыс прислал? Я ведь не сразу и. признал тебя.
Она непроизвольно улыбнулась. Лицо собеседника тоже показалось ей смутно знакомым. Может, и виделись когда в конторе Захеса. «Старый крыс» было довольно точным определением коротышки.
