– Добрый день всем, кого не видел, – сказал Махсуд.
Я молчал.
– Как плов? – поинтересовался я.
– Чудесно, благодарю, – чуть не поклонился Махсуд. – Обязательно отведайте при случае.
– Всенепременнейше, – пообещал я. – Махсуд, что тут происходит?
Татарин развел руками.
– Я не знаю, – ответил он. – Честное слово, не знаю.
– Ваши уехали только что, – сказал Ромка. – Все Светлые сейчас едут встречать нового.
– Да, я видел, – вымолвил Махсуд.
– Тогда чего с ними не поехал?
– Я боюсь. Я хочу остаться с вами. Так… безопаснее.
Ромка и Эл переглянулись.
Махсуд распахнул передо мной переднюю дверь.
– Прошу, садитесь, – сказал он. – Нам надо поговорить.
Предчувствуя что-то дурное, я принял предложение. Махсуд уселся назад посередине, Рома и Эл – по бокам от него. Светлый выбрал такое расположение ясно неспроста, и мне стало совсем тревожно.
Не знаю, что я ожидал до прибытия в Севастополь. Вероятно, именно этого я и хотел – шикарного приключения, в котором вел бы ключевую роль. Но сейчас, сидя в пропахшей старой кожей «Волге», я понимал, что ни к чему не готов.
Махсуд знал что-то, что хотел сообщить только Темным. Это меня нервировало дальше некуда. Особенно раздражало присутствие водителя-человека, даже невзирая на то, что он нас не видел и не слышал. А может, именно поэтому. Зато Ромка и Эл были спокойны, вот только начинать разговор не спешили.
– Скажи мне, Темный, – начал Махсуд, – что есть Великий Договор?
Я даже оторопел ненадолго.
– К чему он тут вообще? – спросил я.
– Просто ответь. Что есть Великий Договор?
Я уже было собрался прочесть текст легендарного соглашения, как понял, что татарин спрашивал вовсе не это. Он и сам мог бы прочесть текст. Любой Иной это может. Собственно, это одна из первых вещей, с которой ты знакомишься при входе в Сумрак.
Истинный вес Великого Договора – вовсе не в его содержании. Он в пиаре. Прекрасно помню, насколько пробирает первое прочтение Великого Договора, когда понимаешь, что все это происходит на самом деле, что вся твоя «инаковость» – не буйство фантазии, а реальность. Это чувство сродни тому, как в юности мечтать стать рок-музыкантом и добиться первого контракта на запись альбома и турне. Мечта обретает воплощение в миг, когда сидишь перед контрактом, готовясь поставить подпись, и этот листок бумаги не просто сухое изложение деталей сотрудничества – он есть знак того, что у тебя все получилось.
Уже потом снисходит озарение, что ты не просто получил в руки волшебную палочку, а попал в настоящий новый мир, который хоть и дивный, но ни разу не утопический, и, напротив, регулируется достаточно жесткими правилами. Свобода действия хороша до тех пор, пока не понимаешь, что вместе с ней растет и свобода некой противоположной стороны, получающей право сдерживать тебя по своему усмотрению.
– Великий Договор – это пропуск в мир Иных, – ответил я. – Наложение боевой раскраски на лицо перед первым сражением. Когда Иной знакомится с текстом Договора, он принимает на себя определенное бремя.
– Верно, – согласился Махсуд. – Великий Договор – это сразу и замок, и ключ. Это равновесие, и все Иные – его хранители. Даже те, кто его нарушает. Такие лишь пускают волны в Сумраке, будоражат берег с противоположной стороны. И возникает Сила, которая восстанавливает баланс.
– Сумрак регулирует равновесие, – проговорил я. – Создает, например, зеркальных магов.
