- Это обязательно?- подал голос Антон, не пытаясь мешать.
- Он умирает. Аллергия на укус шершней.
Я взглянула на него, щерясь ставшими острыми зубами. Мой истинный вид проступал сквозь маску человеческого лица.
- Я есть хочу. Кто со мной?
Вокруг сгустился запах агрессии, но никто не остановил меня, проходящую мимо них к духовке. Открыв дверцу, я явила на свет противень с гусем обложенный яблоками и картофелем. Поставив угощение на стол я, не суетясь, извлекла из холщовой сумки свежий чесночный хлеб.
- У нас принято, чтобы мужчина резал хлеб,- лукаво улыбаясь, я протянула нож гостям и один из них, ещё не знакомый мне, взялся за рукоять,- Ты не ушибся о мою кровать, там наверху, уважаемый...?
- Гор,- он криво усмехнулся и прошёл к столу.
Расставив тарелки по количеству находящихся в комнате и разложив вилки, я села на стул, упирающийся в стену.
- Тебе крылышко?- Игорь вопросительно поднял бровь.
- Ну, если человека кушать нельзя...- протянула я с притворной обидой и мотнула головой,- Давай ножку. Кстати, если хочешь, в холодильнике есть пиво и захвати мне томатный сок.
Не обращая внимания на остальных присутствующих, я с демонстративным наслаждением принялась за еду, чокнувшись пакетом с соком с ёмкостью наполненной пенным напитком в широкой ладони. Он глотнул и одобрительно замычал.
- Папа любит баварское.
За спиной открылась дверца холодильника, и послышались хлопки открываемых бутылок. Даже Антон проникся и уселся напротив меня, притянув к себе тарелку. Он хмуро зыркал на жующий народ, но, заметив мой насмешливый взгляд, весь подобрался, и я приготовилась услышать какую-нибудь гадость.
- Как часто тебе нужно убивать?
Кое-кто подавился и закашлял. Я разозлилась, демонстративно облизала пальцы и оценивающе окинула его взглядом.
- Такого как вы мне бы хватило... думаю, где-то на неделю. Вот остальные ребята...- я мечтательно улыбнулась,- крепче, моложе, сильнее... Этих бы я растянула на годы. На долгие, долгие...
Гор тихонько засмеялся, остальные подхватили.
- Но, думаю, не получиться всех попробовать. Вами, Антон, наверняка отравлюсь. Но с другой стороны - не попробую, не узнаю.
Я потянулась, закинув руки наверх, и насладилась побледневшей физиономией седовласого мужчины. Со стороны дивана раздался тихий хрип и я, быстро подойдя к нему, положила руку на полыхающий лоб солдата. Прихватив зубами губу, я переступила с ноги на ногу.
- Что не так?- рядом материализовался Мир.
- Он горит. Слишком много яда. Я бы могла помочь, но...
- Что "но"?
- Это будет жутко смотреться,- мои полыхнувшие глаза замерли на мечущемся парне.
- Поможет?
- Да. Вреда не будет.
Он нахмурился, долго посмотрел мне в глаза и согласно кивнул головой.
- Пусть отвернутся,- попросила я, надеясь, что меня послушают.
Встав на колени, я жадно припала губами к обжигающей коже над ключицей. Дрожь предвкушения прокатилась по мышцам. Протяжный стон вырвался из моего рта в солёную кожу, и неожиданно мощная судорога прошила тело, отшвыривая меня прочь. Извиваясь на полу я, не в силах совладать с собственной природой, тянула приторный жар боли из страдающего, захлёбываясь небывалым по интенсивности ощущением наполненности. Затихнув, уткнувшись лицом в ладони, всхлипывала от смеси стыда и удовольствия.
Постепенно приходя в себя, прислушалась к окружающему. Во время кормления я всегда была слепа и предположительно беспомощна. Вокруг меня стояли... не люди. Я вскинула голову и сдавленно вскрикнула, отползая к стене: на меня смотрели несколько пар горящих разных оттенков зелёного глаз. Не сразу я сообразила, что они не желают мне зла, а волны эмоций исходящих от них, скорее означали... восхищение, умиление, мелькнуло желание, но тут же скрылось за смущением и потребностью оберегать. С дивана на меня взирал блаженно улыбающийся парень. Он встал, вырывая из вены иглу, и протянул мне руку, помогая подняться. Кровь с локтевого сгиба скатилась на мою кожу, я охнула от острой вспышки мгновенной радости и смущенно согнула его руку, предотвращая кровотечение.
