Мы все вернулись за стол и продолжили трапезу. Мужчины спрашивали его о делах в Северных землях, о том, как идёт восстановление после долгих солнц правления князя-завоевателя.
– Всё хорошо, – отвечал Демид, – я вижу, как с нашей помощью оживает Северный край. Тьма хоть и отступила, но оставила свою тень, и её корни мы уничтожаем, тогда на её месте появляется свет.
Я с гордостью смотрела на своего мужа, он был не только главой нашей семьи, но и радел за родную землю. Но, слушая Демида, я невольно думала лишь о том, чтобы поскорее остаться с ним наедине. Мне столько надо было ему сказать, а главное – почувствовать тепло его рук, нежность объятий и то, что он только мой. И я для него – гораздо важнее всех насущных дел.
Трапеза подошла к концу, важные разговоры были отложены на другой день, когда Милослав обещал рассказать нам о своём посвящении. В это время с праздника вернулись младшие братья Демида с жёнами и детьми. Они начали рассказывать, как весело и шумно прошёл остаток свадебного вечера на поляне.
Разошлись уже за полночь. Милослав пошёл в свою комнату вместе с братьями. Белозар с Велиславой вернулись в свой дом. А мы с Демидом поднялись к себе.
Его руки наконец обнимали меня, заставляя забыть о Лунах, проведённых в разлуке. А уста спрашивали о самочувствии и состоянии ребёнка. Я взяла ладонь лю́бого и приложила к своему округлившемуся животу. Малышка чуть заметно толкнулась, и Демид успел поймать это движение.
– Боги благословили нас ещё одной дочкой, – сказал он, – я даже мечтать не мог о таком подарке.
Я кивнула.
– Главное, береги себя, – продолжал муж, – в семьях Перуна давно не было такого, чтобы рождались две девочки.
– Я счастлива подарить нашему роду двух воительниц огня, – сказала я.
Ночь накрыла нас своим покрывалом и подарила уединение.
А утром мы пошли навестить дочек Милисы. Девочки были одни и напуганы долгим отсутствием отца.
Рада присела рядом с двумя младшими, они плакали, прижавшись друг к другу. Будучи малы и беззащитны, они остро нуждались в тепле и заботе взрослых. Моя дочь попыталась их обнять, но малышки лишь отпрянули от неё, не смея доверять незнакомому человеку. Тогда Радамила ласково сказала им:
– Я принесла вам сладостей, хотите?
Девочки кивнули. Вчера они не успели полакомиться на праздничной трапезе, уйдя за отцом в самом начале пира.
– Берите, не бойтесь, – продолжала моя дочь, разворачивая угощение и протягивая его девочкам.
– Где наш батюшка? – замирая, спросила старшая девочка, Богдана, подходя к нам.
– Он теперь вместе с вашей матушкой, – ответила я. – Этого было не избежать.
Моя собеседница закрыла лицо руками, чтобы никто не видел её слёз, и опустилась на скамью рядом с сёстрами.
– Как же мы теперь будем? – спросила она чуть слышно.
– Родственники могли бы взять вас в свои семьи, но мы думаем, что вам лучше остаться в родном доме. Ты сможешь позаботиться о сёстрах? А мы поможем тебе.
– Да, я бы хотела остаться здесь, но я не смогу прокормить себя и младших, – ответила Богдана.
– На эту зиму хватит запасов, которые успел сделать твой отец, – сказал Демид, – а потом мы позаботимся о вас.
Девица с благодарностью кивнула.
– Это та прялка, что ваша матушка принесла из заброшенного дома? – спросил Милослав, осматривающий дом.
– Да, и я боюсь этой вещи, – был ответ, – по ночам мне кажется, что на ней кто-то шевелится и шипит.
– Мы заберём её, чтобы она больше не пугала тебя, – сказала я.
