- Равняйсь! Смирно! – Семенович четким уставным шагом подошел к молодому лейтенанту и привычно отрапортовал:
– Взвод А из седьмой команды резерва построен!
Лейтенант нарочито подчеркнутым жестом вскинул руку в приветствии и повернулся к строю:
- Вольно!
Семёнович отрепетовал:
- Вольно!
Молодые и не очень мужчины с интересом разглядывали нового взводного, а то, что это был именно он, они были уверены. Лейтенант сощурился, вечернее солнце било ему в глаза. Затем начал ровно, безо всякой раскачки:
- Бойцы, не буду ходить, как говорят, вокруг да около, я ваш новый командир, старший лейтенант Коробицын. На клапан не смотрите, еще не успел перешить, так что будем знакомы. По вашему виду заметно, что вы ребята тертые, так что сработаемся.
- Можно вопрос? – опять «отличился» Костик. Коробицын поморщился, но махнул рукой.
- Говорите, рядовой.
- Вас к нам с училища или где успели побывать?
Взвод непроизвольно выдохнул, в кои веки этот оболтус задал животрепещущий вопрос, волновавший всех. И так больно стремные сборы у них нынче получаются, так еще и загнали в «горячую точку». Регулярных войск не хватает?
- Понимаю вашу обеспокоенность, товарищи бойцы, поэтому отвечу прямо: отслужил срочную сержантом, затем училище, полгода на дивизионе МТО, ваш взвод первый строевой.
- Где служили? – бросил кто-то из заднего ряда.
- Гарнизон «Бишкек». Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Об этом героическом гарнизоне ходило множество слухов. Говорят, пока туда не добралась наша и американская десантура, там случилась страшная бойня, выжил один из десяти. Многие в строю тихонько выдохнули, с таким лейтенантом можно служить, человек бывалый.
- Ну если нет, то шагом марш в столовую! После ужина взводный сержант и отделенные ко мне. Расположение моей палатки уже у вас в ЦСБ.
- Да наш зубек готовил просто блеск, – Степан с недовольной миной на лице отодвинул миску с недоеденной кашей.
- Это тебе, Степка, не ресторан, – ухмыльнулся отделенный.
Он и Соловьев встретились глазами и хмыкнули. Славящийся своими расистскими взглядами Степан неожиданно для всех скорешился на учебке с их поваром, который был родом с Узбекистана. На подколки товарищей он на полном серьезе отвечал – «Не верю в дружбу народов, но верю в дружбу между людьми».
Многие в итоге признавали, что этот сильный белобрысый парень по существу прав. Люди, становившиеся безвольной толпой, действовали чаще всего иррационально, повинуясь стадным инстинктам, древним предрассудкам и еще вдобавок одурманенные шовинистским угаром. А ведь поодиночке большая их часть оказывалась вполне себе адекватными людьми. Как так могло происходить в обществах двадцать первого века, было многим непонятно. Поэтому большинство оставалось приверженцами простейшей системы – «Свой-чужой».
На западе догорал поздний закат. Клубы пыли скрыли от бойцов горизонт, поэтому было сложно разобрать, откуда ее нанесло. То ли из высохшей под жарким солнцем степи, то ли от бесконечной вереницы машин, идущих по трассе. Ольховский от кого-то уже узнал, что с ближайшей железнодорожной станции весь день перегоняют бригадную технику, прибывшую сегодня утром. Наконец и резервисты узнали, что попали в расположение второго механизированного батальона в составе 21-ой отдельной гвардейской моторизованной Омско-Новобугской Краснознамённой бригады. Вновь прибывшие кадры позволили укомплектовать её по штату военного времени. Об этом знали только в штабе бригады. Но и они не догадывались зачем и почему одну из лучших бригад русской мотопехоты кинули именно сюда.
