Вышла только тогда, когда поняла, что он ушел. Обмоталась полотенцем и с мокрыми волосами, которые на ходу пыталась хоть как-то поправить. Перебежками добралась до своей комнаты… ну, до той, что мне выделили. Дверь-то выломанная, «бугай» сломал… это ж сколько в нем дури… Он меня как хворостинку переломит, надо быть ниже травы и тише воды. Вопрос в другом, смогу? Скажем так, постараюсь. Возникает следующий вопрос, а кто эту дверь ставить будет? Вот он выломал, пусть сам и ставит, ну… или его халдеи. Пошла в ванную, сняла с себя все влажное, надела свежее белье, просушила волосы. Пошла к гардеробу, нырнула в него, достала серенькие лосины и футболку. Пошла обратно в ванную одеваться, предварительно закрывшись на замок. Разве можно себя чувствовать в безопасности со взломанной дверью… вот и приходится переодеваться в ванной. Заплела косы, посмотрела на себя в зеркало, взгляд упал на губы, и я снова вспомнила нас в душе. Пальцы сами потянулись к губам, почувствовала, как меня накрыло жаром. Посмотрела в зеркало на свои расширенные зрачки и раскрасневшееся лицо, отдернула пальцы от губ, развернулась и вышла. Надо решать что-то с этой дверью. Полная решимости, я направилась к Арсоеву в кабинет. Иду, а навстречу мне взволнованная тетя Галя.
— Марина… с тобой все хорошо?
— Не переживайте, тетя Галя, все нормально.
Она пошла за мной.
— Вижу, снова тебе неймется. Наш хозяин терпеливый, но ежели разозлится… пиши пропало. Вот как сегодня, он был очень зол.
— Ну, во-первых, он мне не хозяин.
— Ой, ну не придирайся ты к словам.
— Ладно, не буду, но слово «хозяин» звучит по-рабовладельчески.
Тетя Галя засмеялась:
— Молодая ты совсем. Ладно уж, говори, а во-вторых то что?
— Ах, да… а во-вторых, я могу за себя постоять.
— Ага… я слышала твой визг на весь дом и все работники, которые были в доме, тоже.
— И что с этого, я может голос разрабатывала.
— Ну, мы все так и подумали.
Остановилась, нахмурив брови, повернулась к тете Гале, а она махнула на меня рукой и сказала:
— Ой, ладно… иди, куда собралась, — повернулась и пошла по своим делам, бубня себе под нос что-то по поводу того, что я упрямая. А я не упрямая… не могу же я спать с открытой дверью, а жаловаться тете Гале тоже не стану, а то влетит ей еще от «хозяина».
Подошла к кабинету, поправила свои косы, постучала и вошла с видом, будто ничего особенного между нами не было, и наши практически голые тела не соприкасались. Застала Арсоева за увлеченным занятием, он, нахмурив брови, что-то помечал в документах. Подняв свой взгляд на меня, изменил выражение своего лица на удивленное, явно не ожидая меня увидеть в своем кабинете.
— Что такое, соскучилась уже, Снегурка? — уже иронично спросил он меня.
— Ага, как же, соскучилась и не мечтайте… вы для меня слишком, эм-м…
— Хорош? — заложив карандаш за ухо, по-мальчишечьи ухмыльнулся он.
— Старый, — ответила, вылупив на него глаза.
— Ой, да брось, саму себя обманывать. Ну, сколько тебе лет… двадцать плюс минус год. Мне подходит.
— Замечательно, а мне — нет.
У него такая ухмылка была на лице, так бы и стерла ее чем-то тяжеленьким.
— Может, уже пора перейти на «ты». Как считаешь?
— Извините, но я не могу… мне воспитание не позволяет. Меня бабуля воспитала так, что к людям преклонного возраста только на «вы» надо обращаться, — с сарказмом сказала я.
— Замечательно, значит, могу быть спокоен за твое воспитание. Ну что, продолжим с чего начали… — выходя из-за стола, направился ко мне. Он так быстро передвигается, что я успела сделать всего пару шагов назад, как он оказался рядом.
