Много воды утекло с тех пор. Прошло десять лет, и мой коньяк знают не только в Томске и области, но и в других городах России. И это — не предел. Есть сорта винограда, которые выращивают для производства элитных марок коньяка исключительно для моего завода.
В городе и области я довольно известная фигура, нет таких структур, где не пользуются моими услугами, также как и я их. Поэтому мне достался понравившийся участок, за который я выложил такую сумму, что ее неприлично называть вслух. Очень большая территория, на которой есть небольшое озеро, а теперь, с недавних пор, и особняк. Во все времена вопросы можно было решить одним способом — толщиной твоего кошелька. Мой кошелек достаточно наполнен, чтобы решить практически любую проблему…
Прошло десять лет… за это время, я многого добился и еще расту. И вот, последнее время меня часто посещает мысль о женитьбе. Только не хочу себе жену, как это требуют наши обычаи… прийти и засватать… нет. Хочу такую, чтоб зацепила меня… чтобы только моя, и для меня. Блять… где ж такую взять? В библиотеку, что ли, записаться?
6. 4 глава Марина/Талхан
Марина
Пару недель спустя…
Я возвращалась домой, к своей бабуле. Соскучилась сильно, но и с Тамарой Гурамавной тяжело было расставаться.
Сидя в поезде «Новосибирск-Омск», наблюдала в окне мелькающую природу под стук колес поезда. До Омска еще пять часов ехать, а соседи в купе уже что-то празднуют. Надо было мне попасть именно в это купе… Пока никто меня не беспокоит, вот пусть так и будет до конца поездки.
Надеюсь, мои друзья не все разъехались, и кто-нибудь все же остался в поселке.
Улыбнувшись, вспомнила, как меня обхаживал Антон еще со школы, а бабуля его гнала:
«А ну, быстро домой, ишь че удумал… мал еще, обхаживать Маринку. Иди, выучись сначала, да человеком стань, а уж потом приходи».
«Я и так умный!», — говорил он.
«Умный… я и вижу. Это оттого твою мамку каждую неделю вызывает в школу классный руководитель. Поди, чтобы вручить грамоту за отличную учебу», — язвила бабушка.
«А может и так!», — отбивался Антон.
«Так… ага… Я свою Марусю не для того рОстила, чтобы ее всякие неучи обхаживали. Вон», — указывая рукой, и тыча пальцем в сторону завода. — «Будешь на заводе спину гнуть, и на шо ты нам такой сдался».
«А вот и не буду!», — продолжал спорщик.
«Будешь-будешь», — утверждала бабуля.
«А ты почем знаешь, Арсеньевна, ясновидящая, что ли?» — нарывался парень.
«Ты с мое поживи, и у тебя дар ясновидения откроется. А хотя, нет… Все, иди, пока мамке не позвонила, и прекрати нахаживать, а то Дружка на тебя спущу», — начинала всерьез сердиться бабушка.
«Да ухожу, не надо мамке», — обидчиво отзывался Тоха.
«Смотри мне, еще раз увижу — пеняй на себя. А ты, живо домой! Ишь… выросла, учиться еще, а она хвостом уже крутит-вертит. Не о том думаешь, Маруся… ой, не о том», — последнее слово, как всегда, оставалось за бабулей.
«Да ты что, бабуль!», — заходя в дом, оправдывалась я перед бабушкой. — «Он мне как друг просто… не могу его обидеть, и Тоха меня защищает, не дает в обиду. И эта еще Инесса», — я театрально скорчила рожицу при упоминании ее имени. — «Говорит, что я не привлекаю мальчиков, то ли дело она. Тоже мне, звезда!».
«Не дает в обиду — это хорошо, но использовать — нехорошо», — предостерегала бабушка
«Так я и не использую его!» — возмущалась я.
«А что ж ты делаешь, деточка моя?» — улыбалась мне бабушка.
