– Оно с коня-то всегда советовать легче, – подмигнул ему Илья. – А не покажешь ли, молодец, как дело сделать?
– Ну, не замарав сапог, доброго дела не совершить, – засмеялся воин и, отстегнув плащ, легко спрыгнул с коня. – Давай, мужики, распускай постромки! Отводи коней в сторону, пока не зашибли.
Илья с довольным видом улыбался, уперев руки в бока. Незнакомец бросил плащ на седло, хлопнул коня по крутому крупу. Конь послушно отошел в сторону от дороги, потряхивая золотистой гривой. Бурка потянулся к нему мордой, оба фыркнули и остались стоять, поглядывая на дорогу.
Витязь смело вошел в дорожную жижу. Его короткие сапоги из мягкой телячьей кожи тут же залило грязью. Но молодец этого не замечал. Он помог возчикам разнуздать коней, и, когда тех отвели в сторону, встал у передка телеги и с вызовом посмотрел на Илью.
– Ну, как спор наш будем решать? По одному или вместе? – спросил он.
– Споры спорить будем или людям помогать? – тоже с вызовом ответил Илья. – Телегу вытаскивать надо, тут она совсем утопнет, кожи от воды попортятся.
– Ну, помогать так помогать, – кивнул воин.
Он ухватился за ось телеги, поднатужился так, что на шее вздулись вены, а лицо налилось кровью. Телега со скрипом приподнялась, и воин сдвинул ее рывком в сторону почти на локоть. Илья покачал головой. Настал его черед. Теперь он подхватил телегу, взялся поудобнее и приподнял ступицы колес над водой. Без рывка он опустил телегу, тоже сдвинув свой край почти на локоть в сторону.
– Видывал я силушку, – удивленно вскинул брови русобородый, – сам не из кислого теста сделан, но такого видывать еще не приходилось. А ну-ка, давай вдвоем, да на сухое место телегу и переставим!
– Нет, – возразил Илья. – Так мы ее опрокинем да все кожи в грязь мужичкам и вывалим. Давай уж, как взялись, так и продолжать. Я свой край, а ты свой.
Вскоре воз уже стоял на сухой земле. Качая головами и тихо переговариваясь, возчики снова запрягали коней. Илья опомнился и повернулся к пеньку, на котором недавно сидел старичок с поводырем и молчаливым спутником с худой котомкой за плечами. Никого не было ни на пеньке, ни рядом с ним, ни на дороге. Илья покрутил головой.
– Потерял чего? – со смехом спросил новый знакомый, отряхивая полы рубахи, торчавшей из-под кольчуги, и топая сапогами, сбивая с них комья грязи.
– Старичок тут сидел.
– Какой старичок? Я не видел.
Илья задумался, покусывая губу. Чудеса да и только. Ведь вот только что говорили, малец его в траве кузнечиков гонял, да и на воз он Илье указал. Про дружбу, которая грязи не боится, говаривал. Чудно. Илья посмотрел на воина, потом протянул ему руку.
– Как зовут-величают тебя? Откуда ты с такой силушкой явился, из каких земель?
– Да считай, что здешний я, – улыбнулся воин и крепко пожал руку Ильи. – Из Чернигова я. А зовут меня Сила, по отцу Михайлов. А здесь вот Чеботком прозвали. А ты кто будешь?
– Ильей меня зовут. Иванов сын из Мурома, из села Карачарова.
– Силен ты, Илья муромский, – засмеялся Сила. – У вас там все такие, что возы груженые поднимают?
– И ты силушкой не обижен, подивился я на тебя, – покивал в ответ Илья. – Ты никак из воинов будешь, не из дружины ли княжеской?
– Так и есть. А ты по какой надобности в Киев едешь?
Илья и Сила сидели под навесом распаренные, с мокрыми бородами, вытирались льняными рушниками. Попивали после жаркой баньки ягодный и хлебный квас. Илья неохотно рассказывал о себе. Ему интереснее было узнать о князе Владимире, о Киеве, о службе, о степняках и битвах. Сила взялся сам свести Илью завтра на княжеский двор, когда приведут в порядок одежду и доспехи. А главное, когда благодарные сапожники принесут готовые сапоги.
