Он стоял на пороге и старательно всматривался в лицо Джейн, словно столкнулся с математической задачкой, решение которой ускользало от него. Джейн улыбнулась ему, но улыбка вышла растерянной и виноватой. Своей задумчивостью она разрушила всё волшебство этого утра. Однако Джереми улыбнулся в ответ. «Похоже, сегодня он счастлив», − подумала Джейн.
– Я уже всё вытер, − сказал он, – если хотите, я принесу ещё чашку.
− Не нужно. Нам скоро в дорогу.
Она снова улыбнулась. Джереми по-прежнему внимательно на неё смотрел, но тоже улыбался ей, словно принял условия игры. «Мы будем улыбаться, и не станем задавать друг другу лишних вопросов. Как всегда».
Машина с водителем подъехала к дому Пэришей к десяти часам. К тому времени Джереми и Джейн были полностью собраны. В доме уже бушевал ураган. Диана металась из комнаты в комнату, отдавая прислуге самые различные указания. Как правило, указания эти были нелепы и абсурдны. Например, все шторы в доме необходимо было снять и повесить другие, хотя их ещё даже не доставили из ателье, все стулья должны быть убраны, а вместо них расставлены кресла и диванчики, которые Диана купила накануне в модном мебельном магазине, вся посуда должна быть из одного набора, только её ещё не успели привезти из ресторана. С раннего утра она умудрилась достать всех слуг. К полудню должен был прийти знаменитый шеф-повар, работающий за колоссальный гонорар, и приготовить блюда из меню, которое составила сама Диана.
Джереми почти всё время до отъезда провёл в детской вместе с Джейн, но иногда он выходил, чтобы посмотреть, как меняется его дом. Перемены его не волновали, но забавляли. Несколько раз до него доносились нелестные отзывы прислуги в адрес его матери: «Долбанутая истеричка», «Вульгарная сука», «Должно быть, у неё в заднице громадное шило с бордовым наконечником». Последнее ругательство особенно позабавило Джереми. Дело в том, что его мать обожала бордовый. Бордовыми были и занавески в её спальне, и диван в гостиной, и коврик в ванной, и даже постельное бельё. Обычно в доме убиралась только одна горничная, которая приходила три раза в неделю, но сегодня его мать пригласила из агентства сразу троих. Она хотела, чтобы дом сверкал богатством и благополучием. Усилия матери преобразить дом казались Джереми смешными и бессмысленными, тот уже начинал походить на дорогой бордель со всеми этими яркими шторами, коврами, диванами и креслами, обитыми шёлком и парчой. Кичливые новые кресла, диванчики и пуфики, купленные специально для предстоящей вечеринки, стояли бок о бок с довольно-таки недурной подделкой Хэпплуайтовского пуфа и чуть менее качественной подделкой Чиппендейловского чайного сундука. Мебельная дисгармония была настолько сильна, что даже Джейн, никогда не обладая возможностью покупать антикварную мебель и посещать дорогие мебельные магазины, завидев гостиную, наморщила нос. Джереми немного расстроился, глядя на это уродство и убожество, разрастающееся не только по гостиной, но и по всему дому. Он стоял и смотрел на свою красивую мать. У бедняжки отсутствовал вкус, ей приходилось платить огромные деньги стилистам и визажистам, чтобы хотя бы внешне соответствовать положению мужа в обществе. Диана никогда не умела правильно краситься и одеваться, а за тоннами косметики и вульгарного тряпья даже самые удачные внешние данные могли затеряться.
