— Выпусти меня, — хрипло требует милашка. — Немедленно! Слышишь? Ты не можешь так со мной поступать!
— Я? — ухмыляюсь, продолжая гнать по улице, игнорируя часть ПДД. — Детка, ты даже не представляешь, что я могу.
— Остановись и выпусти меня! Я не буду делать то, что ты просишь!
— Слабо называть вещи своими именами? — смешно наблюдать за тем, как она краснеет.
— Смотри на дорогу! — взвизгивает.
Увожу тачку на пустую встречку, уходя от столкновения с чьим-то мерсом. Получаю недовольный сигнал в задницу и возвращаюсь на свою полосу, всё же сбавляя скорость.
— Ненормальный, — выдыхает Уля, прикрыв глаза.
Ещё раз бросаю взгляд на её губы. Облизывала. Они влажные теперь. Сексуально, но не даст ведь.
— Сейчас найдём уголок потише, отсосёшь и я отдам тебе эту безделушку, — швыряю заколку на панель.
— Сломалась… — неожиданно рвётся её голос.
Пожав плечами, сворачиваю в арку, глушу движок.
— Сделаешь всё на пятерку, не как Стрельцова, я тебе десять таких куплю, — цепляю пальцами косичку, тяну на себя.
— Нет-нет, не надо! — пугается и смотрит на меня полными слёз глазами. — Пожалуйста. Это… Это мамина. А мамы, — капли одна за одной начинают скатываться по щекам. — Мамы нет больше.
— Бля-а-а, — кладу руки на руль, упираюсь в них лбом. — Не смей реветь! — огрызаюсь на неё.
— Я всё равно не стану делать то, что ты просишь, — вытирая ладонями щёки, судорожно дышит, стараясь успокоиться.
— Дура!
Бесит она меня. Невыносимо бесит!
— Это было наказание за то, что мне пришлось тебя ждать. Забери свою заколку. У меня индивидуальный проект по истории архитектуры. Сдать надо в понедельник. Сделаешь, и мы в расчёте.
— Проект? — удивлённо приоткрывает эти проклятые губы, на которые у меня до сих пор стоит. — Но ты же на третьем курсе. А я только на первом. Я пока даже не знаю, как он должен выглядеть.
— Ко мне сейчас заедем, я покажу.
— Не…
— Не буду я тебя трогать! — рявкаю на неё. — Не ной. Просто покажу, что конкретно надо.
9. Глава 9
Ульяна
Не хотела я при нём плакать. Совсем-совсем не хотела. Но он же придурок! Довёл! Гонка эта дурацкая. Чуть в аварию не попали. Предложение его. Я в какой-то момент подумала, что Грановский и спрашивать не станет. Просто возьмёт то, что он так хочет, и всё. А потом эта заколка со сломанным зубчиком как последняя капля. Она всё ещё пахнет мамиными духами. Или мне чудится, и просто память так работает, давая фантомное ощущение присутствия единственного близкого человека.
Меня же в детский дом забрали, мама ещё была жива, но заботиться обо мне уже не могла. Потом тётка оформила опеку, и я вернулась домой. Мама ушла в тот же год, словно ждала, когда же её дочка окажется в семье. Разве она знала, что меня ждёт дальше?
Времени прошло уже много, а я так и не смогла её отпустить. Знаю, что это неправильно, но кроме мамы меня никто так не любил. Очень скучаю по её теплу и её улыбкам. За что бы я не бралась, она всегда верила в меня. Живя под одной крышей с тёткой мне пришлось стремительно взрослеть, но в глубине души я, наверное, так и осталась маленькой девочкой, которой не хватает мамы. Хотя бы ещё немножко. Ещё на несколько лет…
Назар паркует машину возле одного из подъездов.
Заходим в лифт. Находиться с Грановским в этой «коробке» очень некомфортно. Она моментально наполнилась концентрированным запахом его одеколона, грейпфрутового дыма и кожи. Жмусь к стене, стараясь удерживать между нами максимально возможное расстояние.
