— Он не жестокий, Уль, — пальцы Люси осторожно касаются моей руки. — Грубый. Хам иногда страшный. Может быть вспыльчивым, но не жестоким. Поверь, мне есть с чем сравнивать. А Назар, — она тепло улыбается, — мальчишка, не умеющий выражать свои чувства. Он с детства такой. Кроссовками в меня швырял, — смеётся она. — Представляешь? Это он так говорить не хотел. А потом мы с ним подружились.
Я её слушаю, и мне кажется, мы говорим про разных Назаров. Люси явно знает о его городской жизни далеко не всё. И хорошо, что я не стала говорить про попытку склонить меня к минету в машине, про езду по городу на бешеной скорости, не замечая ни единого светофора, и про многое другое.
Люси говорит как Лиза. Она тоже на дне рождения бросила фразу, что Грановский нормальный. Мой мир от такой «нормальности» всё время раскачивает. Хочется уже поймать равновесие.
— Вы не обидитесь, если я поеду домой? Раз проект Назар сделает сам, я займусь своей учёбой.
—Уверена?
— Да. Я бы хотела уехать.
— Хорошо. Я попрошу водителя, чтобы он отвёз тебя в город.
— Не надо. Я могу добраться сама.
— Мне так будет спокойнее. Не заставляй нервничать беременную женщину, — шепчет она.
— Ой…
— Тс-с-с, — Люси прикладывает палец к губам. — Дети ещё не знают.
Она очень мне понравилась. Наверное, единственный человек в доме, от которого исходит простое человеческое тепло.
Торопливо поднимаюсь на третий этаж. Забираю свой рюкзачок. Папку с рукописным проектом оставляю на ноутбуке Назара. Я верю Люси. Грановский доделает этот проклятый проект сам, а мне лучше уйти. Прямо сейчас.
Во двор выбегаю, оглядываясь по сторонам.
— Спасибо, — быстро обнимаю мачеху Назара и прячусь в машине, пока чудище не обнаружило мой побег.
Едем в город, а я постоянно оборачиваюсь и смотрю в заднее стекло. Тоже мне, возомнила! Назар никуда не побежит. Я больше чем уверена, он обязательно отыграется в универе за испорченные выходные, но сейчас я не хочу об этом думать. У меня всё ещё горят губы и кожа в тех местах, куда вжимались его пальцы. По телу носятся перепуганные мурашки.
Он бы остановился?
Этот вопрос не даёт мне покоя до самого общежития.
Поблагодарив водителя, быстро выбираюсь из машины. Вхожу в полумрак нашей с Марьяной комнаты. Соседки нет. На её кровати снова хаос из белья и одежды.
Бросаю рюкзак у шкафа. Забираюсь под своё одеяло с головой и тихо лежу. Даже слёз нет. Я их все там оставила. Просто хочется тишины. И глаза лучше не закрывать. Из темноты на меня смотрит чудище, а на его наглых, перепачканных кровью губах играет довольная ухмылка.
17. Глава 17
Назар
Сижу на влажной траве, треплю по холке старого ротвейлера по кличке Грозный. Настоящий боевой пёс, однажды спасший жизнь Люси, развалился рядом со мной и делает вид, что снисходительно, с огромным терпением принимает ласку, а не потому, что ему это нравится.
Мы с Грозным в этом похожи. Надо всегда быть настороже, чтобы не позволить чувствам пробраться сквозь тщательно выстроенную защиту.
— Не сиди на холодном, — просит отец, протягивая мне ладонь.
Цепляюсь за неё, подтягиваюсь, поднимаюсь на ноги.
— Посмотри на меня, Назар, — поднимаю взгляд. — Ты понял всё, что я тебе сказал? — молчу. — Так, как поступил ты, можно повести себя со шлюхой, которая заведомо на всё готова за твои бабки. Ульяна явно не такая. Значит ты не имеешь права с ней так поступать. Тем более, девочка тебе нравится…
