Ваю надолго замолчал, оценивая сложившуюся ситуацию. Кай прав, не до шуток нынче. У черных драконов мрачные времена, если все гнезда посчитают своим долгом вывести их из игры. Каковы шансы выпутаться? Трудно о том судить, нападения могут быть одиночными, или навалятся скопом? Это произойдет уже завтра, или драконы не будут торопиться, выждут момент, когда черное гнездо успокоится и потеряет бдительность?
– Зачем ты это сделал?
– Что? – раздраженно огрызался Кай.
– Настроил против себя серкшш и тем отвлек внимание от Дженифер. Ради твоей смерти они забыли о ней, объединились не против Дракоши, а против одного общего врага, – проговорил Ваю. – Ты же этого добивался?
– Добивался я того, чтобы возглавить список несогласных и тем контролировать их. Вышло немного не по плану, но так даже лучше. Теперь она спокойно может вернутся и жить в мире драконов. Они смирились.
– А урна зачем?
– Урна принадлежит Камико, – криво усмехнулся Кай. – Передайте ей, я может быть уже не смогу. Там в коробке письмо. Мы уезжаем из Москвы. Обещаю отправить в небытие самых несговорчивых. Столько, сколько смогу. Остальное доделает Женя, уже будучи в гнезде. Морских они побоятся трогать.
– В горы отправитесь? – догадался Ваю.
– Есть вариант получше, – оживился Кай. – Не забывай, Ваю, на нулевом цикле я тоже многому чему научился. И лучше прочего у меня получается воевать.
– Я надеялся, вы подеретесь, господа драконы, – раздался с лестницы второго этажа голос молодого человека.
– Каспер? Лизавета сказала, тебя нет дома, – удивился Кай.
Каспер спустился с лестницы, его преображение наконец можно оценить в полной мере. Лекарство помогло организму справиться с причиной заболевания. На восстановление потрачено несколько месяцев, но теперь в нем не узнать того бедного мальчика. Чудеса преображения вернули ему образ здорового приятного юноши с большими умными глазами. Он ещё не совсем восстановился, работает над речью, которая дается чуть хуже, чем движения. Слова растягивает и чуть проглатывает окончания.
– Засуетилась и забылась, – улыбнулся Ваю. – Я не стал ее разочаровывать.
Громкий, нечеловеческий крик разрезал тишину апартаментов, отражаясь от бесконечности зеркал, стекла и металла. Сначала короткий, затем непрерывно длинный, с переливами и пиковыми моментами, после которых секундная пауза была лишь преддверием новой трели. На второй октаве высокий женский сопрано сорвался, сразу перейдя в сип, перемежающийся тяжелым дыханием и жалобным стоном.
– Что… вообще… такое…?
Наверняка ее голос мог навести панику и сжать сердце любого живого существа, но таких на этаже не оказалось, а хозяина апартаментов заверили, что звукоизоляция высотной современной башни из стекла и бетона предусмотрена на уровне подземного бункера. Жертва истерики может без ограничений продолжать свой эмоциональный выброс, слушателей, все одно, нет, только где-то в одной отдаленной спальне вяло пошевелился спящий и едва дернул веком от сна.
– Мама моя дорогая! – верещала девушка. – Я сдохла?
В огромном зеркале отражалось нечто, что ни один человек в здравом уме на захочет видеть. Это точно не она, существо напротив было бурого от крови цвета. Грязная масса стекала по коже вниз, к ногам, ступням, и расползалась зловещей лужей по белому кафелю ванной комнаты. Пальцы склеивались от сгустившейся массы, кровь въелась в поры, ногти, потрескавшиеся губы. Искривленный от крика рот оголял грязные зубы, а в глазах мешались кусочки застывшей плазмы. Голый череп украшен уже подсыхающими разводами.
